– Господи, Таня… что?! Что с тобой?! Что?!
Она не была без сознания, обвила его шею рукой, прижимаясь лицом к его шее.
– Я… голова… закружилась, Ма-арик… ты… не бой-ся… сейчас… вода горячая была и… ох…
Она идти не могла, Марк легко поднял её на руки и донёс до постели.
– Врача надо, – проговорил Марк, оглянувшись на меня.
Я тут же вспомнил о Лётчике.
– Сейчас, сейчас, я вызову, – сказал я, доставая телефон.
Лётчик примчался быстро, рядом бродил где-то. Вот идти не хотел, а отойти далеко тоже сил не было.
Марк сам открыл ему дверь.
– О, Вьюгин… Валерий… э… – узнавая Лётчика, сказал он. Выходит, они знакомы?
– Палыч, – подсказал Лётчик, не глядя на Марка. – Валерий Палыч. Как Чкалов. Поэтому с детства меня прозвали Лётчик.
– Серьёзно? – Марк посмотрел на меня, осталось только кивнуть. – Вот это да, как мир тесен… А хотя… вы тут с Платоном, наверное… Я… у нас тут…
Надо сказать, Лётчик преобразился, бледный и строгий, спросил, где вымыть руки.
– Вот сюда. Понимаете, неожиданный приступ слабости… и… и вообще, она так похудела… и бледная… и… а да, роды были три месяца назад. Наверное, кесарево…
Я посмотрел на него удивлённо.
– Ну что? – будто сердито оправдываясь, сказал Марк. – У неё шов на животе…
– А вы не говорили об этом? – продолжил улыбаться я.
– Мы ещё ни о чём не говорили…
– Ну да… я так и понял, – хмыкнул я.
Марк даже не посмотрел на меня, он был обеспокоен, и шутки не проходили.
Лётчик разделся, вымыл руки, слушая бессвязные речи Марка. Потом посмотрел на него, ожидая, что его проводят к пациентке. Марк от растерянности и страха не сразу понял, чего он ждёт, поэтому я сказал:
– Вот сюда, Лётчик, – сказал я.
Он посмотрел на меня и сказал сухо:
– Когда я при исполнении, я – Валерий Палыч.
Я кивнул как школьник, как скажешь, Валерий Палыч.
Войдя в спальню, Лётчик нахмурился ещё больше, подойдя ближе к постели, становясь похожим на какую-то таксу на охоте, такой же напряжённый, длинноносый, сказал:
– Мне надо осмотреть больную, подождите за дверью.
Мы с Марком закивали, понимая, и закрыли дверь, выходя. Но примерно через полторы секунды услышали оттуда какой-то шум и хлопки, как пощёчины.
– Иди к чёрту! Иди ты к чёрту… ты… трупорез!.. Марк! Платон!.. Платон! Уберите его!
Мы с Марком переглянулись и вбежали внутрь. Лётчик стоял в шаге от кровати, на которой сидела лохматая и бледная Таня, запахивая халат на груди, сводя полы, пряча голые колени. Она и правда очень исхудала с тех пор, как мы не виделись, глаза ввалились даже…
– Какого чёрта он здесь?! Я, кажется, ещё не сдохла…
Лётчик проговорил, потирая щёку и продолжая мрачно смотреть на неё:
– Платон, уйми свою сестру, тут… не пойму ещё, но похоже… Короче,