– С вашего позволения, сперва несколько вопросов. Вы лично встречались?
– Да.
– На каком наречии вы говорили?
– На южном.
– А вы сами на северном диалекте можете говорить?
– Да. Иначе я бы не стал капитаном.
– Не заметили вы в его речи каких-либо странностей?
– Да. У этого человека северный акцент. И еще какой-то, но его я распознать не мог. Забавное произношение.
– Спасибо. Теперь все ясно. Разумеется, я немедленно доведу ваши пожелания до сведения руководства…
Дежурная дипломатическая фраза. Сама по себе она ничего не значила.
– …но могу с большой долей вероятности сказать, что за ваш заказ мы не возьмемся. Если же я вдруг окажусь не прав, то через три дня вы получите надлежащее извещение и счет. В противном случае никаких известий от нас не будет.
Мелькнула мысль о непростых взаимоотношениях стражи и тех, кого представлял этот человек, старающийся сохранить инкогнито. Это направление Башшар и озвучил (в осторожной форме):
– Могу ли я узнать о причинах такого отношения к заказу?
– Причина вот какая: Первый мастер опасается этого человека.
Дневная жара еще не ушла из комнаты. Возможно, именно этим объяснялся липкий пот и связанные с ним неприятные ощущения.
Последовали вежливая благодарность и слова прощания. Их Башшар не запомнил.
Только очутившись у себя в доме, он почувствовал страх в полной мере. Бывшему магистру и в голову не пришло, что причины опасений могли быть чисто экономическими. Его главные мысли были другими: кем же должен быть этот Профес, чтобы его боялось руководство могущественной гильдии? И каким же нужно быть болваном, чтобы НАПОМНИТЬ ему о своем существовании? Все стало на свои места: необходимо следовать первоначальному плану до точки, но забыть о мести.
Капитан Башшар-утх так и поступил. Расчет оказался верен: никто не стал его разыскивать, а несколько человек – так просто обрадовались возникшей цепочке вакансий.
Да и сам факт добровольной (без всяких видимых причин) отставки капитана портовой стражи не стал глыбищей информации. Скорее это был кирпичик в стене.
По многим причинам я посчитал, что без предварительной договоренности визит в дом к Моане будет неуместным. Вот почему из Хатегата в поместье направился караван с грузом, охраной и моей особой.
Первым меня встретил наш славный гранильщик. Внешность его вызвала еще одну ассоциацию с семейством непарнокопытных: на этот раз парень смахивал рожей на коня, наслаждающегося весенней травкой, обществом любимой красавицы-кобылки и полным отсутствием упряжи, седла, шпор, плети и прочих конеориентированных гнусностей. Но также бросились в глаза высокое качество новеньких сапог и золотая цепочка на шее.
С него я и начал сбор новостей. Первой пошла, как водится, самая важная:
– Командир,