Это вряд ли – за тридцать лет мне ещё не встретилось человеческой женщины, которую бы не заводил взгляд покорного раба на коленях у её ног. Но я не стал спорить.
Мне выдали одежду – человеческую. Я знал, как её носить – хозяева любили, когда их раздевают. Но на теле она была непривычна и здорово сковывала движения. Хвост теперь приходилось держать у тела вплотную, что мне, впрочем, понравилось. Меньше желающих за него схватить.
– Ты худой, как щепка. Все рей-на такие тощие?
В ответ я поинтересовался, неужели никого из моих собратьев нет во дворце? Господин Тер пожал плечами и снова посоветовал помалкивать.
Потом меня отвели в апартаменты ликийца. Я полагал, что снова придётся ждать, но господин появился почти мгновенно. Осмотрел меня и, видимо, оставшись доволен, ничего не сказал и повёл меня в другое крыло дворца. Я пытался запоминать дорогу, но быстро запутался в бесконечных коридорах. И это только главное здание – до чего же громаден человеческий дворец! Зачем людям такие огромные здания? Мне было интересно, я даже порадовался, что, быть может, меня не станут снова держать взаперти спальни. Мир раба сужается до помещения, где он проводит больше всего времени. А дворец был громадным и интересным, хоть и опасным для рей-на. Но тихо сходить с ума от скуки ещё неприятней. Впрочем, порой находились хозяева, которые даже в спальне не заставляли скучать. Уверен, ликиец был бы одним из них. Я порадовался, что не он в итоге стал моим господином – можно считать, мне опять повезло.
Я невольно размышлял о госпоже, пока мы шли. Из того, что я знал о людях, четырнадцатилетняя девушка, сумевшая остаться невинной, должна быть с человеческой точки зрения уродиной. Тем более, богатая, приближенная к королю девица, пользующаяся его расположением – кому бы ещё он стал дарить рабов? Что ж, быть может, разница взглядов на красоту рей-на и людей наконец-то сработает в мою пользу? Вряд ли – у человеческой женщины, конечно, не будет треугольных ушей и хвоста. И пушистой она тоже не будет. Трогать гладкую человеческую кожу, женскую – я никак не мог отделаться в такие моменты от ощущения, что ласкаю мужчину. Впрочем, разницы особой не было.
Мы, наконец, остановились перед дверью в конце коридора, украшенной позолоченными человеческими письменами и странными, несуществующими зверями вроде крылатой ящерицы или рогатой лошади. Ликиец что-то тихо спросил у стоящих неподалёку стражников и негромко постучал. За дверью не раздалось ни звука, но ликийца это не смутило. Он открыл дверь, втащил меня за собой и почти сразу согнулся в поклоне. Я опустился на колени рядом с ним.
– Миледи.
В сумраке комнаты одна из густых теней пошевелилась.
– Ваш венценосный отец прислал вам подарок на день рождения.
Ему не ответили.
– Я оставлю его, миледи, если вы не возражаете.
Ему опять не ответили, и, подождав немного, ликиец снова поклонился и вышел.
Я остался стоять на коленях у двери. Ни одна из теней в комнате больше не шевелилась. Довольно