– Вот видишь!
– А… если вы сами…
– Что я? – директриса пристально смотрит на меня, и от этого взгляда крылья сжимаются.
– Ну, исправите…
– Не могу. Это твоя ошибка.
– А второй способ? – опускаю плечи, голова чуть не падает на грудь.
– Противоположный. Нужно заставить подопечных быть как можно ближе друг к другу.
– Но тогда они узнают, что обмениваются телами.
– Это и есть самое важное. Если за три месяца они примут свои новые тела, научатся с ними жить, полюбят их, все вернется на круги свои. И помни, на земле ты сохранишь только память. Все твои магические способности исчезнут.
– Но, даже если я вселюсь в тело одного из их друзей, я не буду постоянно рядом с подопечными. Как мне их контролировать?
– Держи.
Секретарь вешает мне на ладонь два продолговатых медальона. Внутри словно лунный опал играет, переливается от нежно-желтого цвета к голубому.
– И как они мне помогут?
– Видишь, сейчас цвета сливаются ровно посередине. Если будет опасность, начнет преобладать голубой, если двое станут справляться, медальон станет золотой. Когда медальоны полностью пожелтеют, души вернутся в свои тела.
– Мне им отдать эти медальоны?
– Не тупи, Пайель! Это твои контрольные вещицы.
– О небеса! – закатываю глаза. Даже не представляю, как без магических способностей справлюсь с этой задачей. – Когда мне отправляться?
– Прямо сейчас.
– Но я еще не выбрал объект…
Увы, выбрали за меня.
Глава 8. Я или не я?
Следующим утром я просыпаюсь явно не в себе. Вчерашние обнимашки с Алексом не прошли даром: приятель, растроганный тем, что я наконец-то принял его талант, потащил нас с Алисой в клуб. Мы пили, танцевали, пели в караоке, даже по очереди целовались с подружкой, которая была совсем не против.
– Все, хватит! – в какой-то момент прозреваю я. – По домам!
– Котик, ну, котик, – ноет Алиса. – Не порти веселье.
– Хотите, оставайтесь, а я – пас.
Как я оказался дома, не помню, в какой-то момент отключился, и все.
А ночью ко мне приходит Седых. Она ехидно смеется, грозит полицейским жезлом. Потом начинает расстегивать пуговицы на форменной рубашке. Я, как завороженный, слежу за ее пальцами. Вот одна пуговичка слетела, вторая, просвет все шире и шире, в нем показывается белый кружевной бюстгальтер, обтягивающий полушария аппетитных грудей. Во рту мигом пересыхает, я с трудом сглатываю.
Вдруг Седых наклоняется, а это уже не она. На меня смотрит собственное перекошенное лицо.
Просыпаюсь в холодном поту, удушье стягивает спазмом горло. Почему-то не могу пошевелиться и вдохнуть полной грудью, ее сдавливают с двух сторон тяжести. Шевелю плечами, пытаюсь освободиться – не получается.
Какого лешего?
Открываю глаза и поднимаю голову: темно, лишь сквозь полупрозрачный тюль