В те годы Петербург живо напоминал выходцам из Голландии об их прежней родине: «На стрелке Васильевского острова, против крепости, сверх нескольких маленьких домов, три прекрасные новопостроенные голландские ветряные мельницы, преимущественно для пилки бревен и досок»[25], – таковы некоторые черты облика «Санкт-Питербурха», как первоначально называли его на голландский манер. К этому времени иностранцы, жившие в Санкт-Петербурге, пользовались все большими преимуществами. В «Истории Петра» А.С. Пушкин записал под 1710 г.: «Всем христианским вероисповеданиям Петр дозволил иметь в России церкви и избирать церковный совет, не состоя под ведомством (православного) Синода»[26].
С 1712 г. в город начали переводить из Москвы высшие государственные учреждения; вскоре сюда перенесли свою дипломатическую деятельность и иноземные посланники. Среди них – голландский резидент барон Якоб де Би (Яков де Биэ), перу которого принадлежат записки об одном из драматических эпизодов петровской эпохи – деле царевича Алексея (1718 г.). Изложение этих событий, в которых принимало участие и русское духовенство, голландский дипломат вел по свежим следам, что придает его заметкам особую ценность[27]. (О причинах недовольства, побудивших представителей высшего духовенства Русской Церкви принять участие в заговоре против Петра I, сообщал еще в 1702 г. голландский путешественник Корнилий де Бруин. По его словам, власть русского самодержца «простирается даже на дела духовные, устроение и изменение богослужения по своей воле: это уже такая область, касаться которой другие венчанные особы воздерживаются из опасения возбудить против себя духовенство»[28]).
Отметив, что против Петра I был составлен заговор и что недовольство зрело в разных кругах русской общественности, де Би продолжает: «Вождями одной из этих партий были отлученная царица, царевна Мария, майор Глебов и некоторые другие лица, между которыми находится митрополит Ростовский, успевший поддерживать всех заговорщиков в их замыслах»[29].
Поскольку действия заговорщиков поддерживались частью церковных деятелей, Петр I, по раскрытии заговора, решил свои дальнейшие действия также освятить авторитетом Церкви. Голландские реформаты, жившие в С.-Петербурге, были хорошо осведомлены о тогдашней ситуации, что видно из дальнейшего повествования голландского резидента. «25 числа июня месяца (1718 г. – а. А.) рано утром, Сенат, генералитет и духовенство собрались в церкви, где в присутствии царя было совершено богослужение и призвано благословение Божие, – сообщал де Би. – После того все сии сановники отправились в большую залу Сената, куда приведен был царевич Алексей, окруженный