Я даже не сразу вспомнил, что я уже больше не я. Что в другом мире меня зовут Сашка Огнев, он же Пожарский, что меня пытались убить, но я выжил, потому что у меня есть силы какого-то игига. Вроде бы ничего не забыл? Точно, еще у меня есть дед и, как сказал Скарабей, еще какие-то родственники по материнской линии.
Стоило мне об этом вспомнить, как я осознал, что не просто валялся без памяти. Я опять видел сон, только на этот раз я оказался не в компании Курильщика, а прожил кусочек своего прошлого. Несколько часов из жизни своего нынешнего тела. Я действительно был аристократом, Пожарским. Отца с матерью и вправду казнили – не знаю, за что, они почти не появлялись дома, и бывший я был совсем не в курсе дел рода. Помню только, как перевернулся мир, когда парень узнал об этом. Сотрудник императорской канцелярии показал указ, а пара рослых жандармов выкинули маленького Пожарского из родового особняка на набережной реки Мойки словно дворнягу.
Тогда я еще жалел Пожарского. Мало того, что парень лишился семьи, так еще и лучший друг, тоже Сашка, только Апраксин, решил его добить. Он откуда-то узнал о том, что будет, и пришел насладиться зрелищем. Я помню его кривляющееся лицо, когда он смеялся над Пожарским, сидящим среди остатков своих вещей посреди мостовой. Апраксин еще привел с собой несколько парней и девчонок из Палестры, гимназии с упором на боевые искусства, где мы все учились. Бывший друг хотел, чтобы как можно больше людей увидели унижение бывшего друга. И ни один из них не вступился за Пожарского. Даже Лиза, девчонка, с которой бывший хозяин моего тела был обручен. Ее губы кривились, а когда Пожарский попытался подойти, она активировала защитный костюм, который отбросил парня ударом тока.
«Было неприятно на это смотреть. Он даже не пытался бороться. Как и его семья», – я снова погрузился в прошлое своего тела.
Все дальние родичи, кого не затронул гнев царя и которые раньше так любили вспоминать, насколько они дружны – все забыли про почему-то оставленного в живых бывшего наследника Пожарских. Только дед Огнев приехал на старом «Жигуле» из далекой Старицы, подобрал парня и отвез в новый дом. И вот тут впервые изменились мои чувства к бывшему хозяину этого тела. Он искренне, от кончика носа до самых пяток, ненавидел того единственного человека, который его не бросил. Ненавидел только за то, что тот посмел увезти его из столицы. Почему-то бывший Пожарский верил, будто прощение и возврат к прежней жизни были уже на пороге.
«Малолетний наивный идиот».
Он и здесь, в Старице, вел себя не лучше. За целый месяц на подворье Огневых, Сашка Пожарский не сделал ни одного полезного дела. И ладно бы он грустил о семье, о людях – нет, ему было просто жалко себя и утерянного статуса. Он жил только этим чувством. Не помогал деду с его кофейней. Это было странно, но нашей семье принадлежало довольно