Комната больше напоминала мозаику. Стены и пол украшали тяжелые красные ковры с зеленым цветочным узором. Три стены занимали низкие деревянные кровати, застеленные столь же яркими покрывалами. Рядом с четвертой стояли комод и высокий шкаф со стеклянными дверцами, за которыми пряталась золоченая посуда. В коробке в углу лежали старые детские игрушки.
– Неплохо, – сказал Феб, присаживаясь на кровать и кладя котомку с вещами на пол. Голос парня так и выдавал его сомнение.
– А ты сильно лучше жил, пока не остановился в «Вольном ветре»?
Оша выпрямился, озлобленно глянув на парня. Видимо, опять почувствовал немую издевку над тем, как жил его народ.
Этот Юрико – то ли родственник, то ли друг отца Найдера – оставил кочевую жизнь и вместе с семьей завел хозяйство на окраине Норта. На севере целый квартал принадлежал таким же отщепенцам, которые строили дома, не имея права на землю, и кое-как выживали.
Все вокруг: кричащие яркие цвета, облупленная позолота, старая мебель, целая стайка шумных детей – вызывало желание поскорее сбежать. И все же Юрико, отнесшись ко всем, как к своим, встретил их, накормил и предложил помощь, а это стоило многого.
– Ну, слуги у нас были, а дом обставляли по моде, – протянул Феб и резко замолчал, натолкнувшись на яростный взгляд Найдера.
Не поднимая головы, Раз продолжил раскладывать вещи, но задумался о судьбе Феба. О нем он, собственно, знал немногое. Во-первых, что парень разбирался в химии и медицине. Во-вторых, что его родители были наркоманами. В-третьих, что это были небедные наркоманы. Две факта из трех он услышал сегодня.
– Так и катись к своим слугам, Феб. Тебя здесь никто не держит.
– Найдер, я не хотел ничего… – парень смутился, но оша уже вышел из комнаты.
Когда хлипкая дверь с ударом закрылась, Феб с чувством воскликнул:
– Да что же он такой гордый и упрямый! Я просто вспомнил!
Раз ухмыльнулся, продолжая перебирать вещи:
– Выругайся, если хочешь. Назвать Найдера куском дерьма – это нормально.
– Почему ты так говоришь, он ведь тебе друг больше, чем мне? – удивился Феб. – Нельзя так о друзьях.
– Друзьям как раз можно. А вот если чужие скажут плохое, надо заставить их взять свои слова назад.
Смутившись, Феб отвернулся к своей кровати.
Закончив с вещами, Раз вышел из комнаты. Он с минуту простоял под дверью, из-за которой слышались голоса: слабый – Рены и веселый – Джо, но так и не заглянул к ним. Ну а заглянет, и что? Спросить, как Рена себя чувствовала? Глупо. Признаться, как боялся за нее? И сделать еще хуже! Или попросить, чтобы она отстала от него, чтобы чувства было легче запереть? Так не отстанет же. Да и не хотелось это говорить.
На улице не прекращался снег, и все вокруг белело. Через двор тянулось несколько протоптанных дорожек, но их почти замело. Зимы в Норте были снежными и холодными,