– Знаешь, Есь, ты ведь мне всегда нравилась, – сообщает Старовойтов в лоб, стирая все мысли из моей головы, – только твоему отцу я не нравился. Ему не нравилось даже, что я с Арсом дружу. Что уж говорить про единственную и горячо любимую дочь.
Мы покачиваемся в такт мелодии. И на миг кажется, что я возвратилась в последние школьные годы. Только в то время я не танцевала на дискотеках, а зубрила уроки, готовясь к поступлению.
– Зачем ты это сейчас говоришь? – спрашиваю, заглядывая ему в глаза, пытаясь что-то в них прочитать.
Шутит? Играет со мной? Смеётся?
– Затем, что я рад, что твой тупой муж совершил ошибку, и, возможно, у меня появился шанс.
Вот теперь воздух вылетает из лёгких полностью. Спотыкаюсь на месте, но Глеб поддерживает, не давая упасть. Опускаю взгляд на свои ноги.
– Глеб, столько лет прошло. Ты же совсем ничего не знаешь обо мне. Я уже не та девчонка, которую ты помнишь.
По его губам скользит улыбка.
– Так дай мне возможность тебя узнать, – его пальцы ласково проходятся по моей щеке к подбородку, – потому что мне кажется, что я всю жизнь сравнивал всех своих девушек с младшей сестричкой лучшего друга. И всё не в их пользу.
Глеб наклоняется ко мне. Ощущаю щекочущее дыхание на губах. Короткую заминку. Словно он даёт мне возможность оттолкнуть его. Качнулась вперёд и судорожно вздохнула, стоило его губам коснуться моих. Так аккуратно, будто он опасается, что я сейчас исчезну. А осознав, что я на месте, позволяет себе большее.
Одной рукой обхватывает мою талию, прижимая меня к торсу, вторую запуская в мои волосы. Запутываясь в них пальцами. И я тянусь к нему, испытывая щемящую в сердце боль. Тоскливую. Горькую. Сама не понимая, почему по щеке скатывается предательская слеза. Может, оттого, что вдруг приходит осознание, что, выходя за Калугина, я совершила жуткую ошибку.
Потому что поцелуй с Глебом нечто абсолютно иное. Новое. Необычное. Чувственное, глубокое и настоящее. Словно всё, что было до него, – искусственное и пластмассовое.
Совершенно опьянённая нашей близостью, я прижимаюсь к нему, желая углубить поцелуй. Слиться с Глебом. Ощутить его сильное тело.
Вздрагиваю, приходя в себя лишь тогда, когда в клуб возвращается современная музыка, от которой дощатый пол поднимается на пару сантиметров под давлением битов.
Глеб уводит меня в тёмный угол, явно планируя продолжить. Не знаю, где брат. Да и неинтересно. Он давно взрослый мальчик.
Старовойтов вжимает меня в стену, целуя шею. Я прикрываю глаза, отдаваясь ласкам. Плавлюсь от каждого соприкосновения нашей кожи. И несмотря на то, что не выпила ни капли, испытываю опьянение.
– Знаешь, Истомина, – Глеб улыбается, глядя на меня блестящими в темноте глазами, – только не смейся. Но мне всегда нравилась твоя семья, хотя я ей не очень. Отец, который готов выдрать глотку любому, кто покусится на ваш с Арсюхой покой. Мама, с которой