– Тигран Митонасян. Что вам угодно? – Армянин старался держаться тоже как можно суше и официальнее.
– Нам необходимо провести досмотр судна.
– С какой целью? И по какому праву, собственно говоря? Это корабль независимого государства Либерия, он везет груз, который принадлежит мне, гражданину Армении. Какое вам до нас дело?
– Господин Митонасян, идет война. Есть подозрения, что на вашем судне скрываются иракские преступники, которые хотят уйти от закона.
– Но на обыск требуется разрешение…
– Вот наше разрешение, – из-за спины американского полковника шагнул вперед здоровенный детина, званием явно куда как пониже. Зато кулак у него был размером с хорошую дыню. И этот кулак он сейчас сунул прямо под нос Митонасяну.
– Джон, спокойнее, – сказал Грейн, но в голосе его особенного неодобрения не слышалось.
– Да мы вас… – Дальше Митонасян просто не понял, он не настолько хорошо знал английский, чтобы понимать отборные сленговые ругательства.
– Джон выразился немного грубо, но в целом верно, – одними губами улыбнулся американец. – Всего, что нам надо, мы можем добиться силой. Но пока, – он отчетливо выделил это «пока» интонацией, – я вас просто вежливо прошу позволить мне осмотреть ваше судно. Как джентльмен джентльмена.
– Да уж… – фыркнул Митонасян. – Так ваши предки, тоже джентльмены, видимо, у иностранных судов просили поделиться с ними содержимым трюмов.
– Ну, мы так далеко не зайдем. Нам нужно только осмотреть корабль. Итак, ваш ответ?
– А что, у меня есть выбор? Осматривайте, – сказал Митонасян, чуть поворачиваясь в сторону Хасана и слегка подмигивая ему. У армянина был план. Хасан понял. И вытащил из кармана руку. Пустую.
– Знаете, я думаю, уместно начать осмотр с рубки, – сказал Митонасян. – Там у меня все документы на груз, а у капитана на корабль. Прошу вас, проследуйте за мной. Ваши люди пусть подождут здесь. Боюсь показаться негостеприимным, но рубка у нас маленькая.
Американец кивнул. Когда они оказались в рубке, Тигран шагнул к столу, выдвинул ящик и вытащил толстую пачку серо-зеленых купюр. Полковник с удивлением косился на огромный портрет Саддама Хусейна, висевший на стене, но, увидев деньги, тут же переключил внимание на них.
– Знаете, полковник, – вкрадчиво сказал Тигран, – мой народ обладает особым искусством договариваться с теми, у кого есть власть. Многовековые традиции, надо полагать. Но я вижу, что с вами, человеком честным и прямым, все ухищрения бесполезны. И я делаю вам прямое предложение. Вы получаете двадцать тысяч долларов и улетаете, осмотрев только наши документы. В конце концов, никто с вас за это не спросит, вы же не обязаны, а официально даже права не имеете обыскивать наш корабль! Так что, по рукам?
В глазах американца на миг блеснула жадность. А потом они снова подернулись серым льдом. То ли полковник был очень принципиален, то ли, что куда вероятнее, рассчитывал, что найдет на корабле нечто такое, что продвинет его по карьерной лестнице