Сокращая путь, Зина идёт вдоль фасада и… натыкается на Матильду. Она что, вездесуща? Или это призрак похороненно лично Зиной Матильды-1? Ни то и ни другое. Оптический трюк. Кошачье изображение на сарайчике садового инвентаря имитирует трёхмерное пространство. Эффект усиливает деревянная рама для плетистой розы. Алёнина идея.
Плетёная скамья раскрывает свои объятия.
«И не жаль держать дорогую мебель на открытом воздухе!»
Заросли красной и розовой гортензии укрывают женщину от любопытных глаз.
«Окраска этих цветов на известковых почвах будет розовой или красной, на кислых-синей,»-звучит в голове голос садовника Тимофея.
На переулок опускаются сумерки. В действие приходят «умные фонари», включающиеся только при появлении прохожего. Зининого слуха снова касается мелодичный звон. Приусадебный участок Сыропятовых- это сплошной кормилец-огород. Никакой тебе эстетики. А здесь- лепота-а-а!
Ветерок колышет гортензию. В проёме-вырисовывается эркер первого этажа. Что-то не позволяет встать и двинуть домой. То ли вечер так хорош, то ли накатившая истома…
Наконец, она принуждает себя подняться, но вместо того, чтобы направиться к калитке, поворачивает к эркеру. В этот миг врубается «умный» фонарь напротив, и перед ней предстают раздвинутые шторы. В проёме – неподвижная Алёнкина фигура. Однако заспалась дамочка!
Соседка Сыропятовых- наглядный продукт современной косметологии. Никто не может поручиться за Алёнин возраст. Хозяйка коттеджа ведёт с ним непримиримую борьбу- и тот окопался лишь в одном бастионе- в руках. Сейчас они сложены на груди.
В следующую минуту околофонарное пространство погружается во мрак.
– Алёна!
Ноль реакции.
Зина возвращается в сад и приносит плетёное кресло. Взгромоздившись на него, включает фонарик мобильника и направляет луч за раму. Плечи спящей заботливо укрыты клетчатым пледом. На лице- выражение незамеченной прежде не то сосредоточенности, не то…
Опора под Зиной начинает вибрировать.
«Это что, моя собственная дрожь?»
По переулку кто-то движется – снова врубается фонарь. Теперь видна внутренность гостиной – с диваном, креслами и стеклянной столешницей, в которой танцуют блики от уличного освещения. А ещё Алёнкин профиль. Её взгляд направлен вправо – в сторону согнутой в локте руки. И там покоится детская головка.
Мрак.
Слышно, как где-то бьётся о стекло муха.
«Кошку следует помыть. Она лично займётся этим. Позже. А сейчас надо…»
Насекомое, оставив попытки вырваться на волю, приземляется на Алёнину макушку- его хоботок приклеивается к загустевшей чёрной плёнке.
ГЛАВА 2
Уже с утра пятницы воображение подсовывает картинки релакса: сауна, ужин, постель. А сев в «Ладу Калину» и сбросив туфли, она испытывает блаженство.
Когда