Не останавливаясь и не обращая внимания на людей, склонившихся перед ним, принц Дэниэль шел по образовавшемуся проходу – широкому живому коридору, к небольшому возвышению в конце зала, которое образовывали черные мраморные плиты в виде окружности, возложенные друг на друга, одна за другой, по мере их уменьшения. Черные и гладкие, словно отполированные человеческими руками, они поглощали яркий свет, освещающий зал.
Не спеша, Дэниэль поднялся на возвышение по ровным ступенькам, словно нес на плечах непомерный груз, не имея права ни склониться под ним, ни сбросить его, и повернулся к людям. Лицо его застыло, а глаза лишились выражения тепла и доброты, и я увидела совершенно иного человека. Являясь правителем целой страны, принц Дэниэль находился в своем замке и одно его слово могло изменить судьбу любого в этом зале, а его взгляд мог обвинить или даровать милость. В этот момент он, как никогда, был похож на своего брата, и у меня не хватило решимости и смелости подняться на все ступеньки и стать рядом с ним. И все же десятки глаз оценили то, что принц положил свою ладонь мне на плечо, приблизив меня к себе, насколько было возможно. Он не представил меня, но его слова прозвучали громко и твердо:
– Вы знаете о пророчестве и верите ему, как верит в него мой народ. Ваша вера и желание мира привели к заключению договора с правителем Элидии, благодаря которому уже тридцать лет не умирают наши отцы и братья. Магистр привел Лиину в наш мир, выполнив свое обещание и условие нашего соглашения. Я также хочу исполнить свое обещание, и Лиина разделит со мною власть над моей страной и моим народом. Отныне принцесса Лиина является членом Совета, ее голос – это мой голос, ее слова – это мои слова. Оскорбление ее чести – это оскорбление мне, моему народу и моей стране. Любой ее приказ – это мой приказ, не подлежащий сомнению и обсуждению. Она наследует трон и власть после моей смерти, и каждый присутствующий здесь принесет клятву верности ей, как принес эту клятву мне. А теперь прошу всех удалиться и оставить нас! – Принц так и не убрал руку с моего плеча, наблюдая, как его подданные, склонив головы, в абсолютном молчании покидают зал.
Только после того, как все удалились, Дэниэль убрал ладонь с моего плеча и маска исчезла с его лица. Он спустился вниз и увлек меня за собой. Из зала мы вышли в полном молчании. Я не могла говорить, мои мысли совершенно не соответствовали важности только что прозвучавшего заявления. Мне казалось, что его поданные вряд ли будут в восторге от непонятно откуда появившейся девчонки, которая сразу же была наделена полномочиями, сравнимыми лишь с полномочиями правителя целой страны. Власть пугала меня, и я не любила ее. Сама мысль о том, что в моих руках, за исключением своей собственной, будет еще чья-то судьба, была для меня мучительна и нестерпима. Я не имела власти над своей жизнью, что уж говорить о чужих жизнях вообще?
Даже