Алёна не стала садиться на кровать, побоялась замочить простыни. Лёд и снег растаяли, с одежды и волос бежали тоненькими ручейками талой воды.
– Есть хочешь?
Алёна кивнула.
– Ты пока иди в душ, а я разогрею гречку. Мама вчера делала – добавил Пашка зачем-то. В нерешительности мялся у выхода – По-купечески, с мясом – видно, что он не хотел оставлять Алену. Её насквозь мокрая майка, словно вторая кожа, облепила голое тело, и парень не знал, как оторваться от порога и идти на кухню.
Алёна проследила за его взглядом, насупилась, взяла рюкзак и, вытолкав Пашку из комнаты, вышла за ним следом. Ничего не говоря, по-хозяйски, направилась в ванную.
Она часто бывала здесь, как и у Лёшки и у Кати. Каждый раз, когда ее родители устраивали пьяные дебоши, девушка шла к своим друзьям. Её любили их родители, кормили, поили, разрешили ночевать. Всегда улыбались, доверяли и ласково называли: "Солнышко". Алёна любила их и улыбалась им в ответ.
Но с недавних пор, мальчишки друзья, которых у Алёны было очень много, стали проявлять к ней интерес совсем другого характера. По этому из большой компании, Алёна оставила только самых преданных. Пашку, Лешку, Катю и Гульнару.
Родители Гульнары, хоть и улыбались Алёне, но никогда не приглашали её к себе в дом. У них, негласно, было принято общение только со своей нацией. Хорошо хоть разрешили дочери дружить с русскими девочками. Гульнара не хотела понимать родителей. Она не разделяла их разграничений в выборе дружбы, и, как и многие из школы тянулась к компании Алёны.
Но теперь шуточки и взгляды мальчишек, как и излишняя забота подруг стали раздражать Алену. Из-за недосыпания, недоедания, сильного стресса, в виде доброй порции материнской правды, «Солнечная девочка», как ее называли все, не только за золотые волосы, но и за доброе, открытое сердце, Алена вдруг стала злиться. Резко сдернула с себя всю одежду, достала из рюкзака сухую. Забралась в душ и долго стояла под горячими струями. Вспомнив, что уже утро и родители могут встать с минуты на минуту, выскочила из душевой. Быстренько вытерлась, оделась и через секунду уже была в комнате. Там стояла тарелка с остывшей гречневой кашей. Алена напала на нее. Она решила, что ничего вкуснее никогда не ела.
Пришел Паша, принес тосты с маслом, с медом и горячий чай с молоком, как она любит. Дальше они завтракали вместе, за письменным столом, обсуждая Аленин отъезд и дальнейшие планы.
– Мне кажется тебе не обязательно уезжать – настаивал друг.
– А мне кажется, это не тебе решать. – время было половина восьмого, Алена устала, сытная еда свалилась не в желудок, а девушке на веки. Те потяжелели и грозили закрыться в любой момент – Прости Пашь. Я с трудом соображаю. Вчера почти не спала. Сегодня тоже. Мысли в куче из говна, в которое меня окунула мать. Я не знаю, как,