Но для литературных чиновников Коля оставался выскочкой, провинциалом, которого полезно щелкнуть по носу. Один редактор на папке со стихами Майорова написал: «…не подходят. Вернуть автору».
Коля не унывал. Поэт Николай Глазков вспоминал: «Коля Майоров никогда не сомневался, что он поэт, но не искал этому подтверждения. Для него была характерна та спокойная уверенность, которую я встречал у знакомых мне летчиков…»
Николай Майоров родился в деревне Дуровке Сызранского уезда Симбирской губернии. Через полгода семья вернулась на родину отца – в деревню Павликово Гусевского уезда Владимирской губернии, где прошло детство поэта. В 1929 году семья Майоровых переехала в Иваново-Вознесенск. Николай Майоров окончил ивановскую 33-ю среднюю школу (ныне это школа № 26 им. Д. А. Фурманова). В 1937-м он поступил на исторический факультет Московского университета. Входил в литературную студию при газете «Московский университет», посещал семинары в Литературном институте им. А. М. Горького.
В 1939-м Коля сделал предложение Ире Пташниковой, и они решили пожениться.
Но девушку, увлеченную археологией, альпинизмом и верховой ездой, напугала перспектива погрязнуть в быту. Она мечтала заниматься наукой. На каникулы умчалась в экспедицию в Среднюю Азию, оставив Колю с разбитым сердцем.
Николай с горя написал стихи о том, что он «в полубреду» за четыре строчки Бориса Пастернака готов и от любимой отказаться.
Когда к осени Ира вернулась, запальчивые стихи Коли дошли до нее. Он пытался неловко объясниться, но девушка смертельно обиделась.
И полвека спустя ей тяжело было вспоминать об этом эпизоде: «Ну как же так? Сперва прям… вот как! Ах, любовь! А потом вдруг… В то время мы были максималистами…»
А потом – 1941 год.
Из воспоминаний Ирины: «Окна были широко открыты. И не все сразу поняли, что же произошло, когда с площади донеслась передаваемая всеми радиостанциями Союза грозная весть. Но все, один за другим, вдруг поднялись и вышли на улицу, где у репродуктора уже собралась толпа. Война!.. Помню лицо пожилой женщины, в немом отчаянии поднятое к репродуктору, по нему текли слезы… У нас с Николаем в это время как раз была размолвка. Увидев друг друга, мы даже не подошли, поздоровавшись издали…»
Поэт, счастливый в любви, редко о ней пишет. Коля почти каждый день писал о любви. В этих стихах было много ревнивых нот, много юношеской горести – Коля был невысок, не широк в плечах, не умел «производить впечатление».
Идти сквозь вьюгу напролом.
Ползти ползком. Бежать вслепую.
Идти и падать. Бить челом.
И все ж любить ее – такую!
Забыть про дом и сон,
Про то, что
Твоим обидам нет числа,
Что мимо утренняя почта
Чужое счастье пронесла…
Товарищ его юности Даниил Данин вспоминал о Коле: «Ничего завидного во внешности – ничего впечатляющего, что заставило бы на улице оглянуться прохожего… Еще меньше, чем на поэта, Николай Майоров был похож на записного героя».
В стихах он часто говорил о себе – «нескладный».
Я шел веселый и нескладный,
Почти влюбленный, и никто
Мне не сказал в дверях парадных,
Что