Джек следил за ней краем глаза, разглядывая, как тонкая линия шеи под волосами, белая почти до прозрачности, становится заметной под доспехами платья, стоит ей склонить голову.
Дженет прочистила горло.
– Тебе же это нужно, так? Потому что если нет, тогда я найду кучу других воскрешателей, готовых заграбастать двойной улов. Найду, Джек Каррер, не думай, что не смогу!
Каждый слог его фамилии она словно бы прокатила на языке: Кар-р-ер.
– Нет, нет, мне нужно, конечно, нужно. – Он выхватил бумажку, протянутую Дженет, и тут же сунул руку в карман за монетами.
Свою выручку Дженет считала, проговаривая числа вслух.
– Один кроха. Непонятно, отчего умер. Не болел, я так мыслю, должно быть, кормилица придавила. Представляешь? Сплошь и рядом такое. Этих маленьких наследничков, разодетых в кружевные рубашечки, кормят тетки, которые глаз не могут удержать открытыми. Второй – мужчина. С этим поосторожнее, Джек… слышала, как конюх говорил, мол, у него та самая зараза.
Джек глянул на лист с именами и поспешно нарисованной картой кладбища.
– Это не римская лихорадка, Дженет, и лучше бы тебе не повторять эти сплетни. Люди пугаются.
– Можно подумать, ты не боишься? – огрызнулась Дженет.
Джек побарабанил пальцами по бедру. Он уже несколько лет работал воскрешателем, выкапывая тела, изуродованные разложением и болезнями, но сам никогда на здоровье не жаловался. Неясно было, то ли это Бог одарил его особой милостью, точно незаслуженной, то ли речь о слепой удаче, но сам он склонялся ко второму варианту.
– Нет, – ответил он, – не боюсь.
Дженет в ответ пожала плечами, а затем скрылась во внутреннем дворике, откуда могла сквозь черный ход попасть в особняк, сделав вид, что никуда и не выходила.
Джек сложил бумажку и сунул ее в карман штанов, а затем снова посмотрел на девушку, старательно любовавшуюся розами. Она пристально смотрела на него, сузив карие глаза, темные почти до черноты. Девушка была хорошенькой, как, впрочем, все богачки, с их чистой кожей и блестящими волосами. У этой волосы были светлыми, с рыжеватым отливом, и чуть завивались из-под шляпки. Нос у нее был длинным и прямым, а губы чуть кривились с одной стороны. Джек внезапно почувствовал себя раздетым, отчего покалывающий жар пополз по шее к затылку. Но взгляд отвести не смог. Казалось, она в чем-то его обвиняет. Или вовлекает в заговор. Улыбалась ли она, или это был природный изгиб ее сочных губ?
Наконец, к облегчению Джека, девушка отвела взгляд и подняла ножку в изящной туфельке, чтобы сесть в роскошный экипаж.
Ее