Сегодня ночь выдалась как-раз такая – темная, хоть глаз выколи Ундине. Но, побоявшись при этом разбудить благоверную, Тритоха юркой плотвичкой выскользнул из подводной семейной пещерки, ставшей ему брачным узилищем, и поплыл на другой конец озера к потайному омуту, навестить свои сокровенные штуковины.
Доплыв до секретного места, водяной ещё раз огляделся по сторонам, дабы удостовериться, что никто за ним не подсматривает. Вроде никого. Раз так, Тритоха скрылся в густых зарослях саргассума – не местных диковинных водорослях, которые он самолично взрастил из спор, обменянных им много лет назад у бродячего фавна (дай Род памяти, как же его звали, Сатрис вроде), который в свою очередь выиграл их в домино у одного из морских нелюдей. В цепких лентах таких водорослей запросто мог запутаться не один косяк любопытных окуней, вздумай они опрометчиво заплыть сюда. В центре подводной бурой гущи и располагался омут водяного. Потрепав за усы сторожевого сома, чья сонная бульдожья голова показалась из темноты омута, водяной закружился волчком и скрылся в бездонной яме. На самом дне этого бездонного омута и хранились тайные артефакты.
Тритоха подплыл к сундуку обитому нержавеющим железом, в основном уже изъеденному ржавчиной, и, вытащив из складок спинного плавника ключ, вставил его в замочную скважину. Дважды провернув ключ с жутким скрипом, водяной откинул крышку и с благоговением заглянул в темное чрево сундука.
Думаете там у него хранились золото-брильянты?
Слишком банально. Этого бесполезного для полуночников добра у него и в семейной пещере хватало. Здесь же Тритоха хранил самые редкие артефакты, о которых мало кто из нелюдей, и практически никто из людей, слухом не слыхивал. Или думали, что это все мифы и враки. В сундуке, в отдельных ячейках лежали такие редкости как акулий зуб мудрости, молочный зуб лохнесского дракона, коренной зуб зубной феи, два пресловутых зуба первой тещи на земле – один для боли, второй для откупорки пивных бочонков, и, конечно же, таинственный самый острый в мире точильный зуб – который глупые люди одной своей мыслью точили, когда злились друг на друга. Но самое главное место в тайном ассортименте водяного, занимали не эти редкие зубы. Жемчужиной его коллекции являлась… жемчужина. Да-да, самая настоящая жемчужина. Да не простая, а необыкновенной красоты и свойства расчудесного.
В памяти водяного давно уже стерся облик того бродячего фавна с дурацким прозвищем (Сатрис вроде?!), у которого он в далекую ночь на Купалу за какую-то из своих безделушек выменял небольшую ракушку со склизким моллюском внутри. Как уверял его тот проходимец, прося за свой обмен не одну, а две безделушки,