– Я? Нет. То есть… Извините, – смутился юноша, отчаянно подбирая отговорки. – Просто не совсем еще оправился от удара.
Фея презрительно скривилась, но все же решила, что фраза одержимого не была проявлением дерзости, поэтому, вернув своему лицу привычное высокомерное выражение, продолжила:
– Меня посетило странное чувство, будто бы я… как-то слишком много… забочусь о своих доходах, скажем так. Что думаешь на это счет?
«Она спрашивает мое мнение? – удивился Ахин. – И что мне сказать? Что ее жадность на самом деле так велика, что чуть не поглотила меня? Да она меня убьет, если заподозрит, что мой темный дух коснулся ее разума… Впрочем, ей ничто не мешает убить меня просто так».
– Ну?
По крыльям Элеро пробежали ярко красные всполохи. Она злилась.
– По моему ничтожному мнению, вы заботитесь о своих доходах ровно в той степени, в какой необходимо.
Хлесткая пощечина обожгла лицо Ахина. Очевидно, его ответ не удовлетворил фею. Или же она догадалась, что за столь откровенной ложью скрывается полностью противоположное мнение.
– Сядь и пиши, – повелела Элеро, повернувшись к выходу из полуподвального помещения. – У тебя еще много работы, не вздумай отлынивать. Ты уже достаточно убытков мне принес за сегодня.
Ахин пробормотал извинение и сел за стол. Взяв в руку перо, он с тоской посмотрел на огромную стопку бумаг. Юноша уже собрался начать бесконечный процесс переписывания документов, как вдруг обнаружил, что чернильница до сих пор валяется на полу в луже вытекших чернил. Рядом темнело пятно наполовину свернувшейся крови.
«Вычтет из жалования», – вздохнул Ахин, откупоривая запасную чернильницу.
– Да, кстати, – Элеро остановилась на пороге, резко повернулась и подошла к письменному столу. – Чтобы не подох от голода и, может быть, какое лечение… Тяжело найти грамотного раба не из числа мерзких сонзера. Да и по испорченной тобой расписке не очень большие траты, на самом-то деле… Просто возьми.
На исцарапанную столешницу упала серебряная монета. Ахин изумленно уставился на хозяйку, растерявшись от столь неожиданного проявления щедрости с ее стороны.
«Это на нее так повлияло то, что я случайно умудрился продемонстрировать ей величину ее алчности? Она что, испугалась и захотела как-то измениться? Так это сделал я?..»
– Нечего на меня так смотреть! – закричала Элеро, неверно истолковав выражение лица одержимого. – Это вы – зло, отродья Тьмы! Мы – благородные создания Света! Это обычное проявление моей светлой милости, понял? Запомни! И будь благодарен мне, мразь.
– Да, простите, спасибо вам большое, – промямлил Ахин, испытывая отвращение к себе за подобные слова. – Спасибо, что дали шанс работать на вас, я буду стараться.
Еще немного – и фея почувствовала бы фальшь,