Но Женя уже не мог слышать этого. Он спал, убаюканный шелестом дождя, разомлевший от теплоты печи. А дождь шел и шел, и парк омывался холодным душем, коченея и вздрагивая всеми своими ветками, стволами, сосновыми кронами…
Женя проснулся рано. Прежде чем открыть глаза, он понял, что нарушил все правила ночного дозора: ни разу не проснулся, вокруг храма не ходил, территорию не осматривал. Бомж! Господи, так ведь он мог тысячу раз ограбить храм, а я спал! Сторож вскочил и, накинув теплую куртку, выбежал наружу.
Улица встретила его всем великолепием паркового утра после дождливой ночи. Крупная роса, как жемчужное ожерелье, опутывала всякую веточку, листик, травинку. Восходящее солнце рассыпалось в миллионах своих отражений, все это сверкало, играло, пело.
Все замки и запоры оказались целы, калитка все так же была закрыта. Бомж Дмитрий, всю ночь просидевший под холодным дождем, спал на своем стульчике, опустив голову. Рядом с ним стояла полная до краев банка с водой, а рядом с ней – расползшиеся от ливня газеты. Единственными свидетелями того, сделал ли он что-либо запретное ночью, были все еще горящие храмовые прожекторы, которые уже давно пора было выключать.
Бой на дороге
Воскресное летнее утро выдалось прекрасным. Виктор вышел из дома, когда ночная прохлада уже была растворена теплыми лучами медленно подымающегося солнца. Мужчина полной грудью вдохнул свежий загородный воздух, пропитанный запахами леса, почувствовал бодрость и прилив сил. Он собирался на литургию, и мысль о предстоящей службе добавляла ему радости и энергии.
Виктор перекрестился, сел в машину и через десять минут был уже на трассе. При въезде в город пришлось немного постоять в небольших пробках (для столицы пробки в воскресное утро совсем не новость). Вот, кажется, и последняя «тянучка» – как правило, дальше дорога не бывает загружена. Виктор встал в средний ряд и неторопливо двигался вперед вместе с колонной автомобилей справа и слева.
Вдруг с левого ряда отделился дутый «Ниссан» и резко перестроился в среднюю полосу, прямо перед машиной Виктора. Это произошло так неожиданно, что Виктор машинально дернул руль в противоположную сторону. Каким-то чудом аварии все же не случилось – «Ниссан» разместился впереди, а машина Виктора лишь слегка зацепила боковое зеркало соседней «Мазды», не причинив никакого вреда.
Виктор облегченно вздохнул. Однако история не закончилась. Из «Мазды» высунулась лысая голова, а за ней и рука, показывающая: опусти окно. Виктор приоткрыл окно до половины, уже предчувствуя, что будет. Так и вышло: на него обрушился целый шквал матерщины. Ругань продолжалась с минуту, Виктор молча слушал. Из сотни выкрикнутых слов приличным было только одно: «очкарик».
Это почему-то кольнуло его больнее всего. Мало того, что он был совершенно невиновен и водитель «Мазды» не мог этого не видеть. Мало того, что Виктор никогда в жизни никому не позволял себя оскорблять и вообще ненавидел мат, который теперь