Поджав губы, я медленно двинулась мимо ряда шкафов, рассматривая каждый. Старые, потрескавшиеся, со слегка перекошенными дверцами и проржавевшими петлями, в них было что-то такое, от чего по коже бежали мурашки, хотя, возможно, это был просто адреналин.
Мой провожатый стоял и терпеливо ждал, пока я бродила, недоверчиво рассматривая все вокруг. Все еще ожидая фотовспышек и криков: «Ага, попалась!», я потянула руку к одному из шкафов и сразу же отдернула.
Рой усмехнулся:
– Вы такая же, как и полковник Соколов: он не любит открывать эти двери. Даже, как видите, не пошел с нами.
– Просто мы с Павлом Андреевичем реалисты!
– Закрывать глаза на то, что не укладывается в свое представление о мире, не значит быть реалистом. Реальность… она разная, – Рой грустно вздохнул.
Я еще раз взглянула на шкафы, стоявшие рядами вдоль стен. Может быть, действительно попробовать открыть один…
Рука непроизвольно легла на деревянную, до блеска отполированную ручку. Я оглянулась на своего провожатого. Показалось, что он улыбнулся, я расценила это как разрешение. Распахнула дверцу, смело шагнула в темноту и пошатнулась, зацепившись ногой за какую-то длинную деревяшку.
– Осторожнее! – мой спутник подхватил меня, не позволив упасть, порывисто прижал к себе.
Все было так стремительно, что мы просто ввалились внутрь, дверца шкафа выскользнула из моих рук, и мы оказались в полной темноте.
Прежде чем я успела полностью осознать, что стою в объятиях совершенно незнакомого мне человека, а его дыхание обжигает мне висок, Рой пробормотал что-то похожее на ругательство. Золотистый шарик, гль’ойн, снова загорелся над нами.
Привыкнув к свету, после темноты казавшемуся очень ярким, я огляделась. Мы стояли в сарае. Под ногами шуршала солома, стены, насколько мне удалось рассмотреть, были сложены из серого пористого камня, на них висели серпы, косы и огромные ножницы-секаторы, которыми подстригают деревья.
– Где мы? – спросила я шепотом.
Граф медленно разжал руки.
– «Реалисты!» – пробормотал он, открывая еще одну дверь. – Прошу!
Мы вышли, и я не смогла сдержать изумленного восклицания. Перед нами был бордово-алый лес. Такой, какими у нас становятся клены в октябре.
За раскидистыми деревьями виднелась кованая ограда: отлитые из металла ветки не то плюща, не то винограда, переплетенные между собой, а дальше – ухоженные ровные аллеи, отсыпанные мраморной крошкой.
Я с интересом рассматривала мир, в котором очутилась. Трава, листья и даже стволы были красными, отличаясь лишь оттенками.
Цветы, нечто среднее между ромашками и тюльпанами, радостно колыхались, а их лепестки светились на солнце, словно были усыпаны капельками росы. Между ними с мелодичными звуками носились какие-то странные бабочки.
Присмотревшись, я поняла, что это эльфы и феи. Настоящий маленький народец, какими их изображают в старых книжках. Смеясь, они летали между цветами, смахивая пыльцу