– С удовольствием. Пойдем.
Вдвоем они пошли по Канальной улице. На них удивленно оглядывались прохожие. Бершад хорошо слышал шепотки за спиной.
Слева, там, где над городом нависали горы Дайновой Пущи, из джунглей вылетели три дуболома, начали гоняться друг за другом над вершинами дайнов, покрытых желтыми соцветиями. Один из драконов выпустил когти, оцарапав в полете деревья, и на землю осыпался дождь сорванных лепестков.
В любом другом городе Терры уже били бы во все колокола, и люди, встревоженные приближением драконов, прятались бы в подвалах и погребах. Но в Заповедном Доле все было иначе. В это время года в джунглях близ города гнездились сотни драконов, обжирались манго, ловили мартышек и оленей, отъедаясь после долгого перелета с зимовий.
– Трокци клянется, что ты умеешь разговаривать с драконами, – сказала Гриттель. – Что ты попросил их защитить Заповедный Дол от неболётов и велел не залетать в город.
– А кто такой Трокци?
– Завсегдатай нашей таверны. Он сражался в баларской войне.
– Ветеран?
– Ага.
Они прошли по узкому мостику из двух шатких досок, поросшему густым мохом, от которого сладко пахло цветами и базиликом.
– Это правда?
– Что? – не понял Бершад.
– Ну, что ты приручил драконов и велел им охранять город.
Бершад оглянулся на дуболомов, которые все еще кружили над джунглями.
– Драконов приручить нельзя, – сказал он.
– А почему тогда они не нападают?
– Потому что опытные. – Бершад указал на одну из дозорных башен. – Зачем нападать на город, где тебя осыплют арбалетными болтами, если в джунглях можно обжираться спелыми манго и жирными мартышками.
– А, ясно.
– Тебя это огорчает?
Она пожала плечами:
– Нет, просто жаль, что ты не умеешь разговаривать с драконами.
Бершад внимательно посмотрел на нее:
– Дуболомы защищают Заповедный Дол от неболётов сами по себе, а не потому, что я им велел.
Бершад не стал добавлять, что через несколько месяцев, когда мартышек и манго поубавится, дуболомы улетят куда-нибудь еще. А как только непроницаемая стена агрессивных драконов исчезнет, неболёты устремятся в Заповедный Дол.
– Я так и знала, что это все россказни, – вздохнула Гриттель. – Трокци мне врет, считает меня дурочкой. Еще он говорит, что серый кочевник, который следует за тобой, наделяет тебя колдовской силой.
Бершад фыркнул, но ничего не сказал.
Гриттель указала на крохотную улочку среди ветхих домишек:
– «Кошачий глаз» вон там.
Таверна была закрыта. Гриттель вытащила связку ключей и отперла дверь, потом метнулась к барной стойке, выставила на нее рядком глиняные кру́жки, осмотрела, кое-какие протерла.
– Мои завсегдатаи вот-вот придут за утренней порцией пива, – объяснила она. – Надо быть готовой.
– А родители тебе не помогают? – спросил Бершад.
– Родители померли.
– С