– Я бы тоже хотела такую родинку на лице, – с лёгкой завистью вздохнула Твила. – А у меня она видишь где – на лодыжке, где её почти никто и не видит! – Она вытянула ногу, показывая свою родинку.
– Зато какого красивого цвета, – заметила Тинзель. – Аметист, да?
– Ага, – кивнула Твила. – Я ведь родилась из аметиста. А ты?
– Из белого топаза, – ответила Тинзель. – Хотя иногда говорю другим, что моя родинка алмазная. Но ясно же, что это неправда. Иначе я была бы принцессой!
– А вот Селестина у нас принцесса, – сказала Твила. – Ну… вроде как. Она же родилась из алмаза.
– Ха, – недоверчиво хмыкнула Тинзель.
– Нет, правда, – стояла на своём Твила. – Селестина, расскажи.
Селестина неохотно оторвалась от своих водяных кристаллов, которые раскладывала по оттенкам. Она уже столько раз рассказывала эту историю…
– На самом деле это не так уж интересно, – сказала она.
– Очень даже интересно! – возразила Твила. – Да вы ещё и близнецы!
– Близнецы? – поразилась Тинзель. – Надо же! Это такая редкость.
– Да, наверное, – согласилась Селестина. – Ну что… мы с моей сестрой Викторией – то есть Викторией-Стич, как она предпочитает себя называть, – действительно родились из алмаза. Но пока он рос в Кристальной пещере, на нём появилось какое-то чёрное пятно, похожее на длинный штрих – «стич». Поэтому лорд Астрофель заявил, что наш алмаз нечистый. Так что мы родились и выросли как самые обычные висклинги. Вот и вся история.
– Кажется, я слышала, как мои родители говорили об этом, – припомнила Тинзель.
– Да, в своё время об этом было много разговоров, – кивнула Селестина.
– Но значит, ты могла стать принцессой! – сказала Тинзель. – И жить во дворце, а королева Кассиопея была бы твоей мамой. – Её глаза загорелись в мягком вечернем свете. – Неужели ты не злишься, что тебя так обошли?
– Нет, – мотнула головой Селестина. И это была правда. Ну… отчасти. Она действительно никогда не огорчалась, что её лишили права на престол. Но вот что действительно её возмущало – так это то, что её лишили любящей семьи. Большинство новорождённых висклингов сразу же усыновляли – едва успевал треснуть их кристалл, – но их с Викторией-Стич растила череда нянек, присланных властями – наверняка чтобы присматривать за ними. На всякий случай. А на какой именно, Селестина и сама толком не знала.
– А вот Виктория-Стич злится, что её не сделали принцессой, – перебила её размышления Твила.
– О да, она просто в ярости, – подтвердила Селестина. – Она-то уверена, что должна стать следующей королевой, когда её величество Кассиопея умрёт. Поэтому она всегда носит корону.
– Что, каждый день? – удивилась