Лидочка снова открывает рот, как выброшенная на берег рыба, но не успевает сказать ничего.
– Я пойду с тобой, хочу увидеть мою девочку в первые минуты рождения.
– Жанна Александровна, опять вы за старое. Девочка, девочка. Да и вообще… Мне сон снился, что там мальчик.
Лидочка не придумывает. Ей правда снился сон. Лидочка помнит его взгляд, серьезный, немного испуганный, и челку, которая падает прямо на левый глаз. Младенец с лицом мудреца. Лидочка не верит в бога, но во сне ей кажется: сам бог явился в облике маленького мальчика. Она встает в пять утра и рисует красками, без наброска. Пока помнит. Пока Гришенька стоит перед ее глазами, будто уже родился и одновременно был с ней всегда. Словно никогда не рождался.
– Ладно, допустим, будет мальчик. Тогда назовем его Петр. Положено называть в честь дедушки, но Семен этого не заслужил, а вот мой папа был образцовым. Семка же спился, ушел к этой рыжей, а сейчас, гляди-ка, вот он! Нарисовался! Любите меня, обхаживайте. – Жанна Александровна корчит лицо, из-за чего щеки опускаются вниз, и она становится похожей на бульдога. – Да куда ты едешь, а? Слепой что ли?
– Я бы хотела назвать Гришей. Я видела его во сне. Ему подходит имя Гриша, – говорит Лидочка своим пальцам и обдирает с них заусенцы до мяса.
– Чушь! Сон. – Жанна Александровна трясет головой из стороны в сторону, и бульдожьи щеки колыхаются, как холодец. – Ты уже не маленькая девочка в облаках витать. Очнись. Так, кажется, уже близко. Фух, повезло, я из-за этой страховки вся на нервах.
Неужели парковка? Лидочке кажется, эта поездка длится вечность. И еще вечность Жанна Александровна кружит, ищет свободное место. Солнце светит в лобовое стекло, дышать нечем. Лидочка открывает рот, глотает воздух. Хочет попросить открыть окна, но не успевает.
Дальше все происходит быстро, но, когда Лидочка вспоминает, кажется, что она оказалась в старинном фильме, и оператор пролистывает кадр за кадром. Вот Лидочка тянет заусенец на указательным пальце. Рывок – и кожа рядом с ногтем краснеет. Она помнит острую боль, капли крови, подступающую к горлу тошноту. Толчок. Ремень хватает Лидочку и не дает ее голове удариться о лобовое стекло. Тишина. А потом разом на полную громкость включаются все звуки, словно за операторским пультом сидит сумасшедшая обезьяна. Сигналят машины. Кто-то орет. Прямо к ним бежит мужик с красной рожей. Изо рта брызжет слюна. Одна капелька летит на лобовое стекло.
Жанна Александровна причитает и причитает. Кудахчет как курица: «Забыла заплатить за страховку! Что теперь будет?» К Лидочке постепенно приходит осознание, что произошло. Первая в ее жизни авария. Не авария, так, ДТП. И где? На парковке женской консультации. Кому рассказать – не поверят.
***
– Так, посмотрим, кто у нас тут в домике живет, – говорит Геннадий Ильич и водит датчиком по животу. Он напоминает Лидочке доброго старичка-вагонного из сказки «Чародеи», только в очках. – Так-так. – Вагонный сдвигает