– Да хоть хренофобия… – он перевёл взгляд на Женю, демонстративно покрутил пальцем у виска и завёл двигатель. – Лечить кукушку надо, припадочная!
Громко хлопнув дверью, Артём вдавил педаль газа и умчался прочь.
На несколько минут воцарилась тишина. Затем Максим со злостью пнул камушек в направлении наблюдающих за сценой старушек, как бы намекая, что концерт окончен.
– Не слушай ты этого придурка, – он подошёл и протянул Жене руку. – Сейчас пойдём, кофейку выпьем. Я для тебя вафли из кондитерской захватил. Венские, как ты любишь. Ну? Идём?
Женя благодарно кивнула и даже нашла в себе силы улыбнуться. Она поднялась с коробки и опёрлась на предложенный локоть. Но стоило ей развернуться к двери, как улыбка тут же сползла с её лица. Кажется, у позорной сцены имелся ещё один зритель…
– Евгения… – процедила стоявшая на пороге Тамара Владимировна. – Живо. В мой. Кабинет.
После напряженного разговора с заведующей – одного из самых неприятных в жизни, а ей было с чем сравнивать – Женя еле досидела до конца рабочего дня, с каждой минутой лишь сильнее погружаясь в уныние. Ко всем прочим проблемам после панической атаки у неё разыгралась жуткая мигрень. Вернувшись вечером домой, она старалась зайти в квартиру как можно тише. От всей души надеялась, что дяди нет дома, или он занят с клиентом, и тогда она сможет закрыться в ванной и разложить карты, пытаясь найти объяснение сегодняшней ситуации, а заодно и понять, как быть дальше.
Но провидение явно было не на её стороне. Едва замок за спиной щёлкнул, отсекая путь к бегству, Константин Игнатьевич, как по волшебству, материализовался в прихожей. И выглядел он недовольным, как людоед на веганской пирушке. Его борода, щедро сдобренная маслом пачули, свисала с подбородка острой сосулькой, угрожая жирными пятнами его любимому халату.
«Вышел меня встретить, даже не закончив с марафетом? Что-то определённо случилось… Ой, не-е-ет! Нет, нет, нет! Неужели Тамара Владимировна ему уже позвонила?!»
– Евгения, что это такое?!
Вместо приветствия дядя с брезгливым видом потряс перед её лицом исписанными листами в клеточку.
«Меня что, сегодня кто-то проклял? Просто «отличное» завершение «отличного» дня».
Женя вздохнула и принялась разуваться, чтобы собраться с мыслями.
«И как же меня угораздило забыть дома тетрадь с переводом?! Ладно… Мыслить позитивно. Мыслить позитивно. Спасибо, что не звонок заведующей».
– Это мои старые записки с французским, дядь Кость, где ты их нашёл? – попыталась она выкрутиться, не признаваясь про подработку.
– Я же запретил тебе учить этот проклятый язык, – в его голосе прорезались визгливые нотки. – Ещё не хватало, чтоб ты пошла по стопам своей мамаши. Достаточно она зла принесла нашей семье, шлюха французская. Брата моего со свету сжила, тебя сиротой оставила.
– Я и не учу больше, – Женя покорно отвела глаза.
Хотя всё внутри у неё переворачивалось