– Ладно?
– Да, ладно, – подтвердил Дан, а в глазах черти так и плясали, – Ты сказала честно, поэтому и я не буду юлить. Мне сейчас категорически плевать на лук.
– А мне нет, – уперлась я.
– Я твою позицию уважаю.
Мы словно сели за стол переговоров, чтобы обсудить предмет, как взрослые. Учитывая, что предмет – поцелуи, а Ерохин тот еще мастер договариваться, мне стало страшновато за свое целомудрие.
– Но… – вставила я, – Так и просится «но».
– Но это был первый и последний раз, когда я тебя честно предупреждал, просил, умолял, можно сказать.
– Ты не умолял.
– А если буду, то поможет?
– Нет.
Я начала смеяться. Было так сложно сохранять спокойствие и трезвый ум в его руках, ведя такой нелепый разговор. Вот уж ввязалась в игру. Вроде и правила свои ввела, но сейчас он что-то прибавит, и я не смогу протестовать.
– Я так и думал, – слишком легко согласился Дан.
– И чем мне грозит отказ целоваться?
– Я же сказал, что больше не буду спрашивать разрешения.
– О!
– Да-да. Больше не буду играть по твоим правилам.
– Разве я играю?
– Разве нет?
– Ты хочешь выиграть?
– А ты?
– Хочу тебя поцеловать. Сейчас.
– Нет.
– Значит потом.
Он словно сам себя уговорил, провел еще раз ладонью по моей щеке, гладя, словно кошку. И я чуть не замурлыкала. Дан отпустил меня, сделал шаг назад.
– Суббота, Белладжо, – уточнил он, прежде чем уйти к машине.
– Нет, – догнал его мой вопль противоречия.
– Нет? – Дан качнулся на пятках.
– Я передумала.
– А почему? – он уже буквально ржал.
– Я не могу просто передумать?
– За полчаса? Можешь, конечно. Но если есть причина, то мне интересно знать. Не усну, если не скажешь, – издевался гад, натянув свою снисходительную ухмылочку, – Вспомнила, что там тоже лук? Или еще что-то… ароматнее?
Я фыркнула.
– Просто не хочу, чтобы нас видели вместе.
Решила не изворачиваться, сказать правду. В конце концов, это же очевидно. Кому угодно, но не Даниилу Ерохину.
– Почему? – задал он свой любимый вопрос.
– Разве непонятно?
– Нет.
Я вздохнула и тоже приняла образ мудреца, который растолковывает прописные истины.
– Нас там обязательно увидят знакомые или коллеги. Возможно даже кто-то из прессы. Ты достаточно известен в городе.
– Меня это не волнует.
Офигеть.
– Серьезно? То есть интрижка со сметчицей никак не отразится на твоей репутации?
Дан расхохотался, словно я рассказала невероятно смешной анекдот.
– Моей репутации никак не повредит даже если десяток голых сметчиц буду меня обслуживать в этом проклятом ресторане, во всех возможных смыслах.
Его пуленепробиваемая уверенность в себе раздражала ровно так же, как и восхищала. Вот почему он не особенно скрывал свои связи с секретаршами. Ему банально