Тишина. Алексей Сергеевич Банный

лет назад, чтобы пойти на корпоратив, обернувшийся очередным унижением. Эдуард Иванович, директор их небольшой фирмы, праздновал свой полувековой юбилей в загородном доме и пригласил весь коллектив компании. Именно директор выдернул тогда его на конкурс от наемного тамады, и Сергей, заливаясь краской, пытался петь детскую песенку в микрофон под всеобщий смех. До сих пор он помнил то чувство жгучего стыда и обезоруживающий, липкий страх, охватившие его в тот момент. Впервые за всю свою жизнь Сергей решился на то, чтобы провести время с коллегами в неформальной обстановке, хотел почувствовать себя частью коллектива в полной мере. Действительно, тогда он этого хотел, а поход обернулся таким позором. Пуловер он после того дня предпочитал даже не видеть, но иногда все же приходилось надевать: не всегда постиранная в выходные одежда успевала высохнуть.

      Тяжёлые воспоминания каждый раз вызывали желание провалиться под землю здесь и сейчас, несмотря на то, что коллектив с той поры обновился почти наполовину и этот позор ему никто потом не припоминал. Сергей окинул взглядом кухню: всевозможные баночки со специями, брошенный на разделочной доске хлеб и, как обычно, не помытая плита. Не отличались его женщины пристрастием к порядку. Потому, наверное, и приглашать друзей к себе он когда-то перестал, что стыдился этого бедлама. Стыдился, но при этом потакал. У Натальи всегда были отговорки: то дочь слишком мала и требует много сил, то нужно срочно что-то сделать, чтобы помочь подруге. А потом он просто перестал обращать на это внимание. Привык. Ко всему, происходящему последние годы в его жизни он привык. Прикипел настолько, что сама мысль о переменах уже давно казалась ему святотатством и пугала до дрожи в коленях. Он давно бы уже мог сменить работу, конкуренты уже несколько раз пытались его перекупить, но Сергей каждый раз отказывался. Оправдывал себя мнимой нужностью именно этой фирме. Вот только это еще не завершившийся понедельник доказал, что никому там Аксатов не нужен – ни как квалифицированный работник, ни как человек. Действительно ценные и нужные сотрудники, такие, как та же София, не считают свои копейки, думая, как выжить.

      Сергей подошел к разделочному столу, включил электрический чайник, попутно убрав хлеб и пластиковую доску на их законные места, и, стараясь не шуметь, выудил из заполненной грязной посудой раковины свою чашку. Девочки опять оставили ворох посуды на утро, опять не нашли времени ее помыть. Сергей закрыл дверь в кухню и включил воду. Ему нужно было чем-то себя занять, отвлечься, пока накатившее черной волной отчаяние и тягостные воспоминания окончательно не вогнали его в состояние депрессии, из которого он и так почти никогда не вылезал.

      Сколько лет он уже не обращает внимания ни на себя, ни на свою жизнь? Три? Пять? Восемь? Сейчас уже и не вспомнить. Не уловить тот момент, когда наивные мечты студента экономического факультета о радостной и хорошей жизни превратились в бесконечное выживание. Когда и где он ошибся, повернул не туда? Ответа на этот вопрос у него не было. Как и не было ответа, идти все-таки на свидание с Софией, или оставить