В офис он, намеренно опоздав, приехал около одиннадцати. Пусть помучаются сплетники великие. Они уже собрались в приемной, сидели тихо, не смея заговорить или поднять глаз. Пока его топ-менеджеры виновато рассаживались за огромным столом, в кабинет впорхнула Надька.
– Владимир Петрович, заявление в арбитраж подпишите!
Все уставились на нее, словно на врага народа.
– Потом подпишу, Надежда Андреевна! Присаживайтесь. Начнем планерку!
Он не обошел никого. Сисадмину досталось за устаревшие антивирусные базы, зам по экономике отхватила за ошибки в анализе, а зам по развитию – за задержку в открытии филиала. Самой Надьке влетело за проект договора, находившийся на утверждении у него самого. Но больше всего досталось главному бухгалтеру. Вова в заутреннем бдении узрел, что в кассе одного из филиалов скопилось двести тысяч, не сданных вовремя в инкассацию.
Он разразился популярной лекцией на тему «Деньги должны работать».
– Если вопросов нет, то все свободны! – устало подвел итог. Вопросов не было. Народ поспешил из директорского кабинета, как из зачумленного барака. Осталась одна Надька, ожидающая, когда же шеф прочтет и подпишет заявление в арбитраж.
Получив заветную бумажку обратно, она осведомилась:
– Владимир Петрович, можно вопрос?
– Да, говори! – буркнул он недовольно.
– Какая муха тебя сегодня укусила за задницу? – вкрадчиво поинтересовалась Надежда.
Вова собрался остроумно ответить. Но пока раздумывал, что именно выдать, Одинцова гордо удалилась, цокая огромными каблуками.
Он сосредоточенно ходил по дорожке Кнейпа. Ждал. Переступал ногами из холодной воды в горячую. Сама дорожка, выложенная мозаичной плиткой, подсвечивалась под температуру воды. Над ванночками с холодной горели синие лампочки, и красные – над горячей. Мелкие камешки приятно щекотали ступни. Вова окинул ленивым взглядом плакат у края дорожки, сообщающий о терапевтическом эффекте процедуры, потом перевел взгляд на джакузи и бассейн. Неторопливый шажок в горячую воду, потом в холодную, и снова в горячую. Глаза прошлись по водной глади, где он провел последний час, изводя себя кролем, брассом и баттерфляем. Сейчас в бассейне никого не было. Но ждать оставалось недолго.
Из женской раздевалки показалась знакомая фигура: