Миракл беспомощно поболтал бокалом, признавая его правоту.
– Давай сперва отыграем завтрашнюю дуэль, Уэрт. Потом что-нибудь придумаем. – Улыбка юноши, не слишком старающаяся замаскироваться под искреннюю, вышла кривой. – Посмотри на это с положительной стороны: целых пару дней никто не будет мешать тебе заниматься делами. Снова одинокая холостяцкая жизнь, да здравствует свобо – да, ура.
– Она не мешала. – Герберт, вновь уткнувшийся в тетрадь, шутку не оценил. – У неё свои дела. Своя цель. Своя семья, свой мир… В том-то и проблема. – Взгляд его оторвался от чернильных строк, чтобы замереть на жарком узоре красного и чёрного, вытканном углями в гаснущем камине. – Даже если я верну её, даже если верну её к жизни… Рано или поздно я её потеряю.
– Успокойся. Пока никто не умеет открывать прорехи в другой мир с нашей стороны, никуда она от тебя не денется.
– Говорят, риджийские маги умеют.
– Мы не в Риджии. И ей об этом знать необязательно.
– Нет. Если она хочет вернуться домой… Если есть шанс, что это поможет ей вернуться… Я обязан ей сказать. И отправиться с ней в Риджию, чтобы узнать, правда ли это.
– Не знаю, утешит ли это тебя, но Риджия сама отправится к нам. Их делегация собирается в Керфи незадолго до Жнеца Милосердного. Думаю, смена власти их не остановит… Если всё сложится благополучно, конечно. – Перегнувшись через ручку кресла, Мирк похлопал брата по плечу так сочувственно, как мог. – Успокойся, Уэрт. Если она тебя любит, она тебя не оставит. Если не любит, значит, она того не стоит.
Взгляд, которым Миракла наградили в ответ, выразил всё, что его обладатель думает по поводу столь примитивной оценки ситуации.
Впрочем, даже такой взгляд был лучше того, чем когда чьи-то живые глаза напоминают цветные стекляшки.
– Иногда ты всё-таки такой болван, – с усталой благодарностью проговорил Герберт некоторое время спустя, прежде чем отложить тетрадь и потянуться к письмам.
– Я расценю это как «спасибо».
Глава 7
Aria[10]
Ева выскользнула из спальни, когда стрелки часов на камине сошлись в верхней точке циферблата, ознаменовав начало нового дня.
Люче пряталась сзади, в руке, крепко прижатой к пуговицам на спине. Огненное мерцание рапиры плясало на стенах, и маскировка выходила так себе, но вернуть оружие обратно в ножны теперь, когда у Евы осталась лишь одна попытка обнажить клинок, было невозможно – только воспользоваться им. В обители Кейлуса магические кристаллы не вспыхивали сами собой, оставляя ей неуверенно пробираться сквозь мрак, и Ева впервые заподозрила, что автоматически они загорались лишь в замке Рейолей, где Герберт похимичил с «настройками».
Странно, неужели её тюремщику силёнок не хватило даже на то, чтобы устроить дома нормальное освещение? Или для него это почему-то дело принципа – прибегать к магии как можно реже?..
В покоях Кейлуса, расположение коих ей любезно открыли за ужином,