Мистер Берджесс натянуто рассмеялся, отодвинул стул и крикнул в сторону кухонной двери:
– Ради бога, где выпивка?
Том вернулся с двумя бутылками пива. Его отец схватил одну, поднес к лицу Тома и сказал:
– Молодец, что расстроил свою мать.
Затем вышел из комнаты, но не для того, чтобы пойти на кухню и утешить миссис Берджесс, как я предположила. До нас донесся стук входной двери.
– Ты слышал, что сказала Марион? – закричала Сильви, выхватывая у Тома вторую бутылку и перекатывая ее между руками.
– Это мое, – сказал Том, забирая пиво у нее.
– Марион сказала, что из тебя получится хороший повар.
Ловким движением Том выпустил воздух из бутылки и отбросил металлическую крышку с открывашкой в сторону. Он взял с буфета стакан и осторожно налил себе полпинты густого коричневого эля.
– Что ж, – сказал он, держа напиток перед собой и рассматривая его, прежде чем сделать пару глотков, – она права.
Он вытер рот тыльной стороной ладони и посмотрел прямо на меня.
– Я рад, что в этом доме есть хоть один здравомыслящий человек, – сказал он с широкой улыбкой. – Разве я не должен был научить тебя плавать?
В ту ночь я написала в своем черном блокноте с твердой обложкой: «Его улыбка подобна полнолунию. Загадочная. Многообещающая». Я помню, эти слова мне очень понравились. И каждый последующий вечер я заполняла этот блокнот своей тоской по Тому. «Дорогой Том», – писала я. Или иногда: «Дражайший Том», или даже «Милый Том»; но я не позволяла себе такую снисходительность слишком часто – обычно я получала удовольствие просто оттого, что пишу его имя своей рукой. Тогда мне было легко угодить. Потому что, когда ты впервые влюбляешься в кого-то, достаточно всего лишь имени. Достаточно просто видеть, как твоя рука пишет это имя. Почти.
Я бы описала все события дня в нелепых подробностях, вплоть до его голубых глаз и багрового неба. Не думаю, что я когда-либо писала о его теле, хотя, очевидно, именно оно производило на меня наибольшее впечатление; думаю, я писала о благородстве его носа (хотя на самом деле он довольно плоский и приплюснутый) или его глубоком басе. Итак, ты видишь, Патрик, я была обычной. Такой обычной.
Почти три года я выливала всю свою тоску по Тому в этот блокнот и с нетерпением ждала того момента, когда он вернется домой и научит меня плавать.
Патрик, не кажется ли тебе это увлечение несколько смешным?
Возможно, нет. Подозреваю, что ты знаешь о желании, о том, как оно растет, отвергнутое, лучше, чем кто-либо. Каждый раз, когда Том приезжал домой в отпуск, мне казалось, что я скучаю по нему, и теперь мне интересно, делала ли я это намеренно. Ждала его возвращения, отказавшись просто увидеть его настоящего и вместо этого чтобы полюбить еще больше?
Во время отсутствия Тома меня посещали мысли о карьере. Я помню, что у меня было собеседование с мисс Монктон, заместителем директора, ближе к концу моего школьного обучения, перед тем как мы сдали экзамены, и она спросила, каковы мои планы на будущее. Руководство школы было