Плыл на спине, еле-еле перебирая конечностями и наблюдал, как звезды мигают и падают, чертя яркий след. Не будет у нас вечной любви – думал я о наших отношениях с Наташей – через тридцать лет мне придется уйти. Но эти годы мы можем быть бесконечно счастливы…
Потом пришли в голову мысли – как же Маргарита отнесется к нашей связи с дочерью? Как я буду выглядеть в ее глазах? Потаскуном-бабником, за которого ни одна любящая мать свою дочь не отдаст? При всем этом я ничего не имел против первоначального плана – стать мужем, отцом и дедом. Вы не поверите. Но это так.
А если Наташа станет падчерицей, то я не смогу уже, как только что было, целовать и тискать ее обнаженные груди. Ах, эта мне деревенская патриархальность – вопросы целомудрия и женской стыдливости. Вещи, по моему разумению, совершенно бесполезные и даже предрассудочные. Как было бы здорово стать любовником одновременно и Марго, и Наташи – я бы их подарками завалил, а Юличку любил как родную внучку-дочку. Что еще женщинам надо?
Вспоминая Наташины поцелуи, чувствовал, как по спине бегают мурашки удовольствия и давал себе юношеские зароки. Я обещал в душе заботиться о своих квартирных хозяйках, сделать их жизнь счастливой, помочь им добиться того, чего они сами хотят.
Мне за мои услуги от дам хотелось лишь одного – чтобы они приняли меня в свою семью на правах мужа, отца, зятя, папы-деда… – ненужное зачеркнуть.
Что же женщинам надо, чтобы совершенно оторваться от предрассудков и глупостей? Вопрос вопросов…
На следующее утро Наташа вошла ко мне, робея и смущаясь.
– Максим Сергеевич, вы не смогли бы нас свозить в город? Автобусы ходят не каждый день и перерыв между рейсами очень большой – Юличке будет тяжело. А нам надо…
– Да, конечно, обязательно съездим – всюду, куда прикажите. Только сначала, Наташа, нам надо с вами поговорить. Присядьте, пожалуйста…
Она села и мельком с любопытством на меня поглядела.
– По большому счету то, что вчера произошло между нами, большого значения не имеет, но на многое намекает. Вы мне нравитесь, Наташа, очень. Но как построить наши отношения, я не знаю. Может, вы подскажите?
Девушка с беспокойством на меня поглядела – ей что-то особенное послышалось в этой нетвердой и к чему-то издалека подходящей речи.
– Я уже предчувствовала, что вы что-нибудь такое спросите, – сказала она, пытливо глядя на меня.
– Хорошо, не будем сами загонять себя в угол – доверимся жизни: она как всегда мудро рассудит.
Я хотел было улыбнуться, но не сумел. Совсем не так предполагал с Наташей «разрулить» отношения, но язык не повернулся сказать ей прямо – давай сделаем так: ты даешь, я плачу.
– Вот и хорошо, – у нее улыбка получилась, нежная и грустная. – Так мы собираемся?
Она поднялась и пошла к двери.
– Наташа! – остановил ее возгласом. – Поверьте, я человек хороший и всей душой желаю вам добра.
Девушка