Яги прерывается, тревожно вертит головой в поисках источника.
– Что это?
Старушка не обращает внимания.
– Аго, что это? – она прикладывает руки к лицу и снова отодвигает их, длинные пушистые ресницы начинают быстро трепыхаться, как крылья испуганной бабочки. – Я ничего не вижу.
– Стой смирно, – шипит та в ответ, продолжая своё дело.
– Ты меня обманула, ведьма! Ты всех нас обманывала!
Огонь недовольно взвивается, и Варя готова поклясться, что в этот момент пламя щетинится и скалится, как озлившийся пёс.
Чёрная жидкость начинает сочиться из глаз Яги, растекаясь по щекам. Резкий и отчаянный крик, настолько громкий, что ветер срывает с места листья и палые ветки, возносится над лесом. Огонь вспыхивает, готовый наброситься в любую секунду.
– Да стой же ты, негодная! – ревёт Аго, но тьма, вырывается из ребёнка и сливаясь с той своей половиной, что всё ещё выходит из Яги, начинает формироваться во что-то осязаемое и такое знакомое.
– Нет, – шепчет Варя, делая несколько интуитивных шагов назад. Если бы она могла о чём-то думать, то удивилась бы вновь вернувшейся способности двигаться.
Чёрный силуэт едва различим в ночной темноте, но девочке не нужно много усилий, чтобы узнать её. Беда, что следовала за ней по пятам, с того рокового дня. Хворь, которая напала на брата и продолжает захватывать их дом. Тень, не отступившая от неё даже сейчас.
«Проснись! Проснись! Да, проснись же ты!» – она непременно бы ударила себя, но тело снова налилось свинцом, не позволяя ей даже пальцем пошевелить.
– Живой дух, – принюхиваясь, рычит Яги. – Ты принесла мне живого ребёнка! С душой!
Аго нависает над малышкой, и пугающая усмешка проявляется на её губах.
– И как только учуяла…
– Ты…
– Испытание, Яги, – перебивает старушка. – Ты же не думала, что всё будет настолько просто? Ты сама говорила – Время.
Хозяйка наклоняется вперёд, пытаясь отдышаться, но даже на расстоянии Варя улавливает короткое движение её носа. Как собака, которая пытается напасть на след. Доля секунды. Яги замирает.
– Я на это не согласна, – скрежет, внезапно появившийся в её голосе, вызывает знакомый холодок в позвонках.
Женщина стремительно разгибается, выхватывая один из кинжалов из руки старушки, лезвие со свистом прорезает воздух. Варя не успевает зажмуриться. Или вскрикнуть. Острие ударяется о поверхность возвышения. Прямо в том месте, где только что лежал ребёнок. Младенца больше нет. А магическое орудие тонет в серебристом мотке ниток, похожих на паучий кокон. Красная жидкость сочиться из пореза. Кровь? Кто знает…
– Пустышка! – рычит Яги, полностью теряя над собой контроль.
– Ты хуже их всех! Правда думала, что я принесу его сюда? – кряхтит старушка. – Так ты никогда не сможешь избавиться от тьмы. Она вечно будет следовать за тобой.
– Зачем