– Локлан забрал чужеземца к себе. Настроение Граки от этого только ухудшилось. Ругается, что мы тут по зайцам стреляем. Как будто может предложить цель получше.
При упоминании зайца Хид самодовольно улыбнулся, а один из стражников заметил:
– Теперь всем хочется быть поближе к парню, который раздобыл доспехи Дули. Пусть даже никто не знает толком, откуда он взялся и на каком языке говорит.
– Мне показалось, Локлан с ним разговаривает, – возразил другой стражник. – Да и вчера у костра, когда его кормили, он мычал чего-то такое, довольно понятное. Типа «Я торговец, и зовут меня Вил». Все слышали.
– Нынче главное – кто услышит его историю находки места гибели Дули на Мертвом Болоте, – снова заговорил Дайлет. – Вы заметили, как ловко Локлан оттеснил Шигана?
– А при чем тут Шиган? – снова взял слово Хид. – Его дело – проповедовать культ Кедика.
– Проповедники все заодно, – согласился с Дайлетом молчавший до сих пор стражник по имени Саннак. Он устало снял шлем, и всем стало видно, что его шапочка промокла от пота. – Интересно, у него ли сейчас принесенные чужестранцем трофеи?
– Или у Граки? – предположил Дайлет.
– Или уже у Локлана, – утвердительным тоном добавил Саннак. – Лишь бы им теперь не перегрызться, кому везти их в замок. Вы не помните рассказа о том, что случилось, когда один рыбак выловил в Бехеме лоскуток знамени Адана?
Адан был героем преданий, не менее знаменитых, чем предания о Дули, хотя совершал он свои подвиги раньше последнего зим на сто. История, о которой говорил сейчас Саннак, произошла тоже достаточно давно, чтобы стать легендой, однако передавалась она из уст в уста народной молвой. Проповедники о ней умалчивали. Вероятно, потому, что она могла бы стать примером человеческой алчности, свойственной даже тем, кому надлежало заботиться о чистоте совести других. Хид признался, что не слышал этой истории. Специально для него Санник, поглядывая на Дайлета, вкратце объяснил:
– Рыбак, нашедший знамя Адана, погибшего, как ты знаешь, при попытке перехода через Бехему, так обрадовался своей находке, что поспешил доставить ее прямиком в замок. На свою беду он совершенно забыл, что должен по традиции первым делом поставить в известность одного из проповедников. О том, что он нашел в реке, знал только его сын. Так вот, оставив сына за старшего, рыбак направляется в замок и первым, кого он там встречает, оказывается проповедник культа одного из героев, сегодня позабытого. По-видимому, позабытого не зря, потому что проповедник, вопреки Закону, искал славу себе, а не тому, кого избрал своим кумиром. Как бы то ни было, рыбака никто больше не видел, а лоскуток знамени выставлялся потом на всеобщее обозрение как реликвия, найденная проповедником Адана. А вовсе не пропавшим рыбаком. Проповедник же забытого героя доживал свои годы в достатке и процветании. Говорят, его могила до сих пор существует и