Топливо для них получали из переработанной темной материи, что добывалась из разрывов. Очень ценный и магически активный ресурс, доставшийся нашему миру то ли во спасение, то ли в наказание. От прорывов случалось много бед, но наши маги научились быстро штопать прорехи и даже по возможности извлекать из них пользу. Даже сильный чародей, прикоснувшись к порождению тьмы, как правило, терял сознание. Что и говорить о простачках вроде меня?
Так что небесный магический транспорт был для меня под запретом. А вот про «инвесторов» со спущенными штанами в своде не было ни слова. Потому, наверное, я и растерялась. Да, поэтому.
За окном мелькали трубы фабрик, укрытые сумерками и смогом. Постепенно пейзаж сменялся полями и перелесками. А меня продолжало трясти.
Не от излучения маг-вояжера – сейчас я мигрень едва замечала, – а от увиденного в офисе на Ривер-Штрасс. Имира Сиятельная, как же неловко вышло! И почему в моей глупой голове не сложились два и два – слова Регины о щедрой компенсации и тайная встреча в выходной?
Ответ лежал на поверхности: я до сих пор наивно считала, что верность, преданность и взаимоуважение – лучший клей для супружеских отношений. Не могла и мысли допустить, что Регина станет изменять мужу. Давая согласие Адаму, я в себе была совершенно уверена. Нет в этом мире того, что заставит меня посмотреть в сторону другого мужчины!
***
Вдалеке смазанным пятном промелькнула стая зеленых крикеток, вприпрыжку скакавших вдоль изумрудной воды. Небольшое стадо винторогих гхарров обступило озерцо. Пришли на водопой, пока совсем не стемнело.
Хоть гхарры и были главными вредителями фермерских плантаций, но сами напряженно посматривали вглубь леса. Словно там, в темноте, за чертой света за ними пристально наблюдали глаза истинных хищников Эррена.
Но маг-вояжер был прекрасно защищен чарами: в головном магнистерстве транспорта к безопасности на дорогах относились очень серьезно. Так что заблудших порождений Тьмы, просочившихся сквозь разрывы материи, я не боялась. Пугали меня реальные люди.
Я никогда не ощущала себя настолько уязвимой и слабой, пока не познакомилась со Стервами. Отвратительное чувство – понимать, что никак не можешь себя защитить.
Между Тарлином и Либтоуном располагались небольшие угодья, принадлежавшие местному сельхозмагу. Не чета Анжарским, конечно, – там и трава зеленее, и плотоядная саранча агрессивнее.
Романтика Анжарской провинции меня влекла. В смелых мечтах я перебиралась туда, подальше от звенящего промышленной магией Тарлина. К садам, к гхаррам, и даже, Варх с ней, к плотоядной саранче. Устраивалась на работу в Аквелукский сельхозмаг… И на этой прекрасной ноте мечты резко отключались, сменяясь обидной реальностью: без искры меня туда не возьмут.
Мегги рассказывала как-то о смежных мирах.