Тот продемонстрировал сотовую трубку, небрежно кинул её на стойку регистрации, вместе с пластиковой папкой и хмыкнул, манерно стряхнув ладонью несуществующую соринку с плеча:
– Да так, по делам заехал. А ты, смотрю, всё служишь?
Сашка пожал плечами, сделав вид, что не заметил пренебрежения в вопросе:
– Работаю я здесь. А ты как?
– Да нормально. Рублю бабло потихоньку. Мне, в отличии от вас, пенсионеров, некогда штаны на стуле протирать.
Встреча была не настолько радостная, чтобы кидаться в объятия, но укол задел и отразился металлом в серых глазах. Колька это заметил и сменил тон на более дружелюбный:
– Да ладно, Сафронов, не злись. Я сам с этого начинал. Давно погоны на бейджик сменил?
– Третий год. А ты? Помнится, карьеру военную построить хотел. Не срослось?
Шелудяков вздохнул и недовольно поморщился, – А у кого оно срослось? Как Союз развалился, сам знаешь, что началось. Какая там карьера, когда жрать нечего было. Ты в другую дивизию перевёлся, а я совсем из армии свалил. Вот с тех пор и бизнесменю. Восьмой год уже. А ты на отселение приехал? Семья, дети?
Это были те вопросы, которые Сашка обсуждать не хотел, поэтому оглядел пустой холл и кивнул в сторону выхода:
– Может покурим?
Колька выудил из кармана пиджака пачку «Мальборо» и торжественно шмякнул о пластиковую папку:
– Идём. Угощаю!
Снисхождение, промелькнувшее в глазах бывшего сослуживца, добило самолюбие, и Сашка взял со стола начатую пачку «Примы», заботливо оставленную Палычем.
– Да нет уж. У меня свои. Поздно привычки менять.
Прохладный мартовский ветер забрался под куртку свободной спецовки, и мужчина поёжился, сплюнув в урну первую затяжку, вместе с табаком, прилипшим к языку, размышляя о том, что сигареты без фильтра лучше, чем ничего, но гораздо хуже тех, что вернулись в карман Шелудякова.
Пора было уже что-то предпринимать, чтобы вылезти из беспросветной дыры, но, как показали последние месяцы, падать вниз Сашка умел лучше, чем карабкаться на верх.
Колька шумно выпустил клубы дыма и выдернул Сашку из задумчивости, будто прочитав мысли:
– И долго ты тут работаешь?
– Третий месяц. До этого…
Он не успел продолжить, потому что слова прервал недовольный женский голос, прозвучавший за спиной:
– Господин охранник! А Вам никто не говорил, что рабочее место можно покидать, только в случае крайней необходимости? Вернитесь на свой пост немедленно!
Колька кивнул в сторону входа и растянул губы в притворной улыбке:
– Софья Сергеевна, здравствуйте!
Но его старания не были замечены, потому что претензии летели строго в адрес Сашки, который даже головы не повернул, чтобы отреагировать на приказной тон. Лишь сигарета полетела в урну, а руки сплелись на груди, в ожидании исчезновения очередной