– Меня, значит, можно убить не только солнцем и Темной магией, но и этим ножом… – произнесла Флорентина, зачарованно глядя на сверкающее лезвие.
– Даже меня им можно поранить.
Король снова провел пальцем по изображению дерева на медальоне, но на этот раз – от кроны к корням, и нож исчез.
– Я говорила Хелене, что это слишком ценный подарок… Она приказала… Она упомянула, что медальон принадлежал ее матери.
На мраморном лице Короля прорезались морщины. Он нащупал небольшую стеклянную колбочку, которая, тоже словно медальон, моталась на его груди. Флорентина знала, что в колбочке кровь матери Хелены, Лорны Стоун.
– Если моя дочь так хочет, медальон твой. Надеюсь, ты распорядишься им верно и не совершишь… необдуманных поступков.
На последней фразе Король понизил голос. Флорентина поняла намек.
– Конечно, Ваше Превосходительство.
Король Теней, ни слова больше не сказав, исчез в темноте.
«Можно поранить», – злорадно подумала Флорентина, сжимая медальон обеими руками.
***
Тайный сыск. Наши дни
– С того дня, как я последний раз с тобой разговаривал, кое-что изменилось. Я окончательно переехал в Верду. Но я буду приходить в замок! Чтобы беседовать с тобой и вести собственное расследование шайки Гебола. Клянусь, я обязательно его поймаю. Если будет нужно – убью голыми руками, вырву корень зла!.. Может, я действительно стал монстром, пока с ним боролся?…
Джон Хеллинг перевел дыхание, собираясь с мыслями.
– Гебол, кстати, так и не появился в настоящем. Тайный сыск занят борьбой с его соратником. Насколько я понял, он доставляет Королевству немало хлопот.
Шелест листьев вторил его словам.
– Насчет меня… – начал он, будто отвечая на неслышный вопрос. – Я никому ничего не рассказываю. Боюсь предательства. С Хеленой… отношения нельзя назвать прежними, но, предположу, это естественно в нынешних обстоятельствах… Она ведь все знала. Почему ни о чем не предупредила? Ей хотелось, чтобы я все это пережил? Короче, я никому не доверяю. Кроме тебя.
Сидя по-турецки на траве рядом с замком – тем самым, в котором много веков назад Король Теней рассказывал волшебные истории своей дочери, – Джон всматривался в старинную могильную плиту. Надпись на плите гласила: «Серена Серпен».
– И еще… я кое-что понял. Смог найти слово. Самое грустное в смерти – расставание. Мы с тобой расстались. Ты в мире мертвых, и только Старейшие боги знают, где. Я в мире живых. Мы больше не встретимся в том же качестве, что раньше. А может, не встретимся никогда больше, – Джон усмехнулся. – Клянусь, это звучало совсем не так глупо, когда я думал об этом накануне! Я, наверное, просто соскучился. Мне тебя не хватает. Скорее всего, это то, что говорит каждый, навещая могилу друга.
Лицо