Уставшее, испуганное стадо насторожено пролежало весь день. Лишь с наступлением сумерек в табуне началось движение. Первыми повыскакивали из своих лежек молодые поросята – самые голодные и неугомонные. Они начали бродить по лежке стада, нарываясь то на грозное хрюканье и клацанье зубов более старших кабанов, то на реальные укусы и болючие удары в бока мощными «пятаками» не родных «теток» и «дядек».
Поднявшееся стадо по привычке ждало команды на выход. Но команду подавать было некому.
Наконец одна из старших в стаде свиноматок двинулась вперед, уверенно пробивая след в рыхлом, покрытом острой корочкой наста, снегу. Сквозь верхушки деревьев на черном небе ясно горят капельки звезд, весенний воздух наполнен свежестью, легкой, дурманящей изморозью. Стадо шумно приближалось к месту вчерашней кормежки. Но, когда до подкормочной площадки оставалось совсем близко, когда запах прелого картофеля и прорастающего плесневелого теплого зерна уже пронзал чуткое обоняние диких свиней, идущая впереди свиноматка наткнулась на кровавый след, тянувшийся от подкормки. Она остановилась, шумно потянула воздух. Идущие позади, повинуясь строгой дисциплине стада, замерли. Глубокая тишина окутала ночной лес. Лишь где-то вдали несколько раз шумно ухнул филин, да позади на болоте тишину ночного леса разрывало лопотание крыльев самцов глухарей, шумно усаживающихся на облюбованное дерево, где им предстоит со своей знаменитой глухариной песней встречать рассвет. Токовать древнейшим языком о любви, о страсти, о нежности и ярости природного зова.
Все стадо внимательно следило за самкой – новым вожаком стада. А она, настороженная, застыла. Инстинкт матери, инстинкт ответственности не только за своих чад, но и за все стадо, всю их семью, заметно поредевшую за долгую суровую зиму, неожиданно заставил ее забыть чувство голода, а страх кровавых следов пропавшей ее подруги и настоящей хозяйки стада – отказаться от такой близкой и такой доступной трапезы. Она чувствовала себя вожаком, она знала, что сейчас – она хозяйка стада, и она сделала выбор. Резко и громко ухнув, она прыжками рванулась мимо подкормки, в сторону. Стадо, повинуясь, сбившись цепочкой, последовало за своим новым вожаком.
К середине ночи стадо подошло к опушке леса. За опушкой простиралось поле. Снег уже почти сошел, лишь на опушке да по небольшим островкам олешника, расположенным в беспорядке по полю, лежал почерневший, рыхлый, зернистый снег. С поля тянуло прелым запахом неубранных и незапаханных початков кукурузы. Дикое стадо долго топталось на опушке, опасаясь выходить на открытое пространство поля, ярко освещенное луной. Но голод заставил самых меньших членов этой дикой общины,