Волчий сон. Николай Евгеньевич Близнец

выхода не было. Весь снег внутри оклада исслежен волками за ночь. Но ближе 10—15 метров волки к флажкам не приближались. Сняв рукавицы и перчатки, охотники, а это были именно они, обошли оклад, набирая по ходу в горсть снег, проводили мокрыми и потными руками по веревочке, к которой были пришиты флажки, чтобы запах человека был более стойким и ощутимым. Затем под руководством Николая, который указывал им их места засад, стали становиться «на номера40». Пройдя 10—20 метров внутрь оклада, выбрав удобную для стрельбы позицию, охотник расчищал до мха снег под ногами, заряжал ружье, вскидывал к плечу, поведя влево-вправо, и замирал, в белом маскхалате становясь недвижимым и невидимым для должного появиться волка.

      Расставив охотников на номера, Николай вернулся к началу оклада, нашел входную тропу, по которой кое-где на снегу проскакивала капелька-бисеринка крови раненого накануне волка, и по тропе направился внутрь оклада. Тропа пересекалась поперек многочисленными следами бродивших ночью волков, но Николай не обращал на них внимания. И вот он дошел до первой лежки… Вот место лежки раненого волка. Крови почти нет – значит, рана затянулась. Видно, что его тошнило, что волки съели изрыгнутые волком остатки пищи из желудка. На обратной стороне лога охотник нашел вторую, более свежую лежку, от которой тянулись свежие, еще не замерзшие на морозе следы. Здесь же нашел на снегу несколько капель крови, несколько рыжих и серых ворсинок. Николай поднял пух – белка. Была. Не густо. Следы убегающих прыжками по склону волков говорили о том, что здесь они ночевали и вскочили со своих лежек недавно.

      Громко закричал, подняв голову: «Пильнуй, пильнуй41! Пошли, пошли. Давай, давай, дай. О-оо-оо, Гоо-оп». Это был сигнал к тому, что волки подняты с лежки и пошли по окладу. Теперь охотники, находившиеся в засаде на номерах, должны быть особенно бдительными. Волк в окладе идет бесшумно, осторожно, как тень, стараясь избежать редколесья, не залезая до поры в очень густые заросли, выбирая пограничные в таких случаях места. Покричав сигнал, Николай, пройдя шагов двести, выбрав позицию для стрельбы, присел на старый пень, предварительно сбросив с него шапку снега и, сняв ружье с предохранителя, положил его себе на колени. Не хотелось сегодня топтаться в глубоком снегу – волки с лежки подняты, стрелки расставлены. Теперь, наткнувшись на стрелка и получив первую «порцию», волки не залягут – будут постоянно бродить по загону, метаться в поисках выхода. Добыть, как говорит Гришка, «дядькиного хлопца» с этой позиции, где он присел, затаившись, можно: до флажков за спиной метров пятьдесят, и их видно с номера, а слева и справа – молодой подлесок ельника, хоть и редкий, но весь накрыт шапками снега. А прямо перед ним хорошо натоптанная за ночь волками тропа среди снежных столбов молодых елочек. Здесь и ожидал прохода волков Николай.

      Выстрел в окладе прозвучал,