– Снимайте кто-нибудь, живее!
– Расскажи, как у тебя это получилось? – кричала мама, тряся руками. Димка смотрел на неё, изменившись в лице, и даже не пытался встать или как-то ответить. – Ты вообще понимаешь, что натворил? Пожиратели поймают каждого из вас! Всех детей в городе! Отловят беглецов в первую очередь! А ты, ты же беглец! Мне нужно знать, где тоннель в мир грёз, тогда ещё есть шанс!
Лариса схватила маму под локоть, попыталась оттащить, но та стояла как каменная. Класс вокруг хохотал, шумел, издевался. Ольга Викторовна пыталась всех утихомирить, но тщетно. Будто дети превратились в единое существо, огромное и полное ненависти. Из глубин этого существа выскочила бледная Валя. Вдвоём они вцепились в Ларисину маму и стали отодвигать её от парты, в которую будто бы врос Димка.
Тут подоспел охранник. Неожиданно мама, споткнувшись, взмахнула руками и упала на пол.
– Вызывайте полицию! – велел дядя Саша, хмуро глядя на Ольгу Викторовну.
– Не надо полицию! – воскликнула Лариса. – У неё просто приступ. Ей нужны лекарства.
– Тогда полицию и врачей, – отреагировал дядя Саша.
Мама лежала на полу, шумно хватая ртом воздух. Кричать она перестала. Взгляд снова блуждал где-то. Мама провалилась в собственные фантазии, как в бездонную яму. Лариса села перед ней на колени, взяла за руку. Вокруг продолжали смеяться, улюлюкать. Кто-то бросил в Ларису линейку, затем скомканный в шарик фантик от жвачки.
– Прекратите! – прикрикнула на них географичка. – Вы разве не видите, что это не смешно?
Её голос утонул во всеобщем смехе. Подростки умеют быть жестокими.
Мама затихла через несколько минут, начала часто-часто моргать, потом попробовала сесть. Она двигалась вяло, будто энергия покинула её тело. Охранник помог ей подняться и вывел в коридор, держа под руку. Лариса прошмыгнула следом с молчаливого согласия Ольги Викторовны.
Дверь в класс закрылась, отрезая выдыхающийся всеобщий восторг от возможности посмеяться над кем-то. В коридоре было тихо. Со стороны лестницы к ним торопливо шли люди в полицейской форме.
– Маму нельзя в полицию, – прошептала Лариса. – Ей и так плохо… Ей нужно домой, лечиться.
– Ты не пугайся, девочка. Разберутся. Никто никого просто так наказывать не будет. Если плохо, то подлечат, – утешал дядя Саша. – И не реви раньше времени, слышишь? Чего реветь-то просто так.
Она и не заметила, что по щекам текут слёзы.
Виталька едва досидел до конца уроков.
После случившегося на географии класс ещё долго обсуждал Ларису и её свихнувшуюся маму. Одноклассники гудели, словно рой пчёл. То тут, то там, на переменах и на уроках, шёпотом и громко. Происшествие, надо заметить, из ряда вон.
Только Виталька не обсуждал, потому что, когда мама Ларисы начала кричать о пожилых людях, о пальто и зонте, ему стало не по себе.
На первой же перемене он хотел подойти