На дворе начинался девяносто пятый год. В здании бывшего НИИ «Бог знает чего» оставалось всё меньше свободных площадей. Появились и кардиологи. А сосудистая хирургия получила выразительное название «Интервенциональная и сосудистая ангиорадиология». Марк все-таки поставил первую в центре ангиографическую установку и потребовал дать рекламу с привлечением кардиологических пациентов. Вторая появилась поже, когда первенец несколько раз вышел из строя.
Бланк схватился за голову:
– У нас ведь нет морга! За три года самостоятельной работы умер только один пациент! А сейчас это может происходить каждый месяц. Это же убьет мой центр!..
На что Марк возразил:
– С моргом мы договоримся, Антон Семенович. Свой морг нам открывать не нужно. Это решаемая проблема. Рядом три клинических больницы с базами трех институтов, две кафедры патанатомии. Людям свойственно умирать. Иногда это происходит в больнице. Я понимаю, что вы в своей гастроэнтерологии и проктологии констатировать не привыкли, а я – кардиолог из БИТа, я посмертные эпикризы каждый день писал. Это обычное дело. Неприятное, да, но не экстраординарное. Главное в нашей работе – правильно оформлять историю болезни и помнить, что пишется она не для патолога, а для прокурора.
Бланк, много лет совмещавший должность завотделения с должностью «черного эксперта» [32] при ГУЗМе, очень боялся, что его центр начнут полоскать во всех госинстанциях. Каждую смерть станут разбирать под микроскопом, а он лично не вылезет из судов.
Всё оказалось совсем не так страшно. Да, людям свойственно иногда умирать безвременно, но без лечения в ЭСХИЛЛе они бы умирали чаще. На сотни удачных операций могла случиться неприятность под названием «диссе́кция»– разрыв сосуда во время расширения его баллоном. Если это происходило в сердце, больной умирал от инфаркта прямо на столе. Но диссе́кции случались не чаще одного раза в год, то есть на тысячу операций – одна. И всякий раз проводился тщательный разбор хода операции и качества обследования до нее, просчет риска. Но полностью этот риск исключить невозможно, что подтверждали и статьи из зарубежных журналов. Осложнения вероятны и неизбежны у малого процента пациентов с тяжелой ишемической болезнью сердца.
На авансцену вышел юрист, Гарин-старший, который положил перед Бланком и Бардиным шаблоны «информированного согласия пациента» и договора на оказание медицинских услуг. Эти два документа надежно «прикрывали зад» хозяина ЭСХИЛЛа от жаждущих до него добраться неприятелей. А чем лучше шли дела у Бланка, тем больше становилось этих недоброжелателей в медицинском мире России.
[26] Государственный план электрификации России, принят в 1920 году, реализован к 1935 году; всего было построено около 850 электростанций.
[27] МАПУ – Московское артиллерийское подготовительное училище. В этих училищах, как и в Суворовских, ученики оканчивали полную среднюю школу,