Вернувшись с полотенцем в руках Евгений Германович застал прежнюю диспозицию: Тихон сидел, как приклеенный, на том же месте и во все глаза глядел на гостью. Она тоже не двигалась, сжавшись в комок и опасливо оглядываясь по сторонам.
– Я помню чудное мгновенье, перед мной явилась ты… – оценил ситуацию Евгений Германович и, нагнувшись, прихватил кошку полотенцем.
Завернул, укутал так, что только кончик носа торчал наружу и пошел со свертком в комнату. Тихон, как лунатик, за ними.
– А у нас тут вот… еще одна кошка, – непонятно кому сообщил хозяин, повернувшись к пианино. – Да-да, я помню, что ты их терпеть не можешь. Но у нас сегодня дождь. Такие дела.
Усевшись на диван, он принялся осторожно вытирать свою мокрую находку. Тихон, забравшись на спинку дивана, наблюдал, стараясь ничего не пропустить. Постепенно из свертка появились розовый носик, узкая мордочка, бело-розовые ушки, лапки с аккуратными коготками, спинка… Тихон едва не упал с дивана, когда кошка мягким движением высвободилась из кокона и спрыгнула на пол. Она больше уже не походила на ежика. Скорее на одуванчик после дождя. Но Тихон не знал таких поэтических сравнений, и ни ежиков, ни одуванчиков он в жизни не видел, поэтому он просто смотрел, замирая от удивления.
– Ну иди уже, знакомься, – подпихнул его хозяин и Тихон тоже оказался на полу.
Прижался к ковру и замер, только хвост подрагивал. Евгений Германович с интересом наблюдал. Кошка деликатно встряхнулась, осмотрелась… и первой подошла к Тихону. Обнюхала, обошла со всех сторон, фыркнула. Повернулась к нему спиной и принялась вылизывать шерсть.
– Вот так, брат Тихон, – засмеялся Евгений Германович. – Они всегда так: сами приходят, сами все решают, на нас фыркают, и вообще – собственная шубка их интересует куда больше, чем наше с тобой мировоззрение. Ты давай, не опускай лапы, старайся. Может, повезет.
Надежда Петровна в это утро проснулась счастливой. Но длилось это состояние ровно о тех пор, пока она не осознала, что по оконному стеклу молоточками колотят дождевые капли, и происходит это не во сне, а наяву.
– Да твою ж ма-ать… – некультурно расстроилась Надежда Петровна.
Нехорошо, конечно, но, с другой стороны, если представить: милая девушка Золушка собралась на бал, платье-туфли-кони-карета, фея-крестная вслед платочком машет. Приехала, время поджимает, а на воротах дворца надпись: «Бал отменен по техническим причинам. Приносим свои извинения». Тут и Золушка бы, наверное, не сдержалась. Намеченную на сегодня прогулку Надежда Петровна воспринимала вот именно как бал, на котором хоть на часик-полтора, но принц будет в полном ее распоряжении. С вечера вымыла голову, накрутила бигуди, ногти намазала лаком (засох, зараза, пришлось его трясти, греть и водкой Пашкиной разводить). Блузку погладила, шарфик приготовила. Вообще хорошо было бы замерзнуть, и чтоб Евгений Германович,