– Можете отдохнуть, если хотите, – ответил он наконец. – Вы обе будете нужны позже. Ты права, сегодня вам спать не придется. Идите! Буду рад на время от вас избавиться.
Первый шаг был сделан, и Мэри немного задержалась, якобы что-то прибирая в буфете: она боялась, что ее поспешный уход из кухни вызовет подозрения. Тетя, которая всегда слушалась как марионетка, смиренно последовала за ней наверх и поплелась по дальнему коридору в свою комнату, словно послушный ребенок.
Мэри вошла в свою комнатку над крыльцом и заперла дверь. В предвкушении приключения ее сердце колотилось, и она не знала, что сейчас перевешивало: возбуждение или страх. До Олтернана около четырех миль, и она может пройти это расстояние за час. Если Мэри выйдет из трактира «Ямайка» в четыре, когда начнет темнеть, вернется она вскоре после шести, а трактирщик вряд ли придет будить ее раньше семи. Значит, у нее есть три часа, чтобы сыграть свою роль, и девушка уже придумала способ, как ей выбраться. Она вылезет на крышу крыльца и спрыгнет на землю, как это утром проделал Джем. Не так уж трудно, ничего, кроме ссадин и небольшой встряски, ей не грозит. Во всяком случае, это безопаснее, чем рисковать наткнуться внизу, в коридоре, на дядю. Тяжелую входную дверь бесшумно не отопрешь, а выйти через бар – значит пройти мимо открытой кухни.
Мэри надела самое теплое платье и дрожащими, горячими руками обвязала вокруг плеч старую шаль. Необходимость выжидать досаждала больше всего. Как только она окажется на дороге, цель впереди придаст ей смелости, да и ходьба ее взбодрит.
Девушка сидела у окна и смотрела на пустой двор, на большую дорогу, по которой никто никогда не проезжал, и ждала, когда часы внизу пробьют четыре. Наконец звуки разнеслись в тишине, ударяя по нервам, как сигнал тревоги. Отпирая дверь, девушка на миг прислушалась: ей показалось, что ударам часов эхом вторят шаги, раздались какие-то шорохи.
Конечно, это была игра воображения; ничто не шелохнулось. Часы продолжали тикать, отсчитывая следующий час. Теперь дорога каждая секунда, нужно уходить, не теряя времени. Мэри закрыла дверь, снова заперла ее и подошла к окну. Она пролезла сквозь разбитое стекло, держась руками за подоконник, в один миг оказалась верхом на козырьке и глянула вниз, на землю.
Теперь, сверху, расстояние казалось больше, к тому же у нее не было одеяла, на котором она могла бы повиснуть, как Джем. Скользкие столбы крыльца не давали опоры рукам или ногам. Мэри обернулась, отчаянно цепляясь за подоконник, внезапно показавшийся таким надежным, чуть ли не родным, потом закрыла глаза и прыгнула. Ее ноги почти сразу же ощутили землю – прыжок оказался пустяковый, как она и предполагала, но девушка ободрала себе руки о черепицу, и это живо напомнило ей о предыдущем падении – из экипажа в овраге у берега.
Мэри посмотрела на трактир «Ямайка», с закрытыми окнами, зловещий и серый в надвигающихся сумерках; она подумала обо всех ужасах, свидетелем которых был этот дом, о тайнах,