На крышах, тоже полукруглых, торчали высоченные трубы, увенчанные огромными «бубликами», они производили впечатление воздушности, ассоциируясь со спасательными кругами. Назначение этого было вовсе непонятно, а в голову лезло только печное отопление, вряд ли прижившееся в этом необычном, но весьма технологичном мире.
Хотелось есть, и она устала. Проходившие мимо общались между собой, если можно так сказать – они несли какую-то тарабарщину, и она не рискнула к ним обратиться. В голове не умещалось, почему прохожий в лесу ее понял, и в магазине у нее не возникло никаких затруднений в общении, а сейчас она идет и не может уловить ни одного знакомого слова. Догадка пришла внезапно, заставив ее резко затормозить. В нее тут же кто-то врезался, раздалось какое-то жужжание, и потом в мозгу отчетливо прозвучала мысль: «Извините!». Прохожий поддержал ее за локоть, улыбнулся и поспешил дальше. Это только все подтвердило: действительно, никто не говорил на ее родном русском языке, все окружающие мололи тарабарщину, и она ее и слышала, а потом в голове сразу же возникал перевод. Ведь телепатия имеет свой уникальный язык, понятный абсолютно всем, для нее общение с кем бы то ни было не представляет трудностей. И не понимала она окружающих, потому что не обращалась к ним, а они не общались с ней – мысленный перевод возникал только при непосредственном общении.
Значит, такой перевод либо особенность места, куда она умудрилась попасть, либо это осуществляется каким-то техническим способом, и своеобразные трансляторы-передатчики расположены во всех местах, где пребывают люди.
Она не сразу поняла это, потому что была в растерянности и воспринимала все так, как будто с ней говорят на ее языке. Это меняло дело. С одной стороны, не было никаких языковых барьеров, и проблема общения была решена, а с другой стороны, было не совсем понятно: для всех ее мысли тоже как на ладони, может ли ее подслушать кто угодно или же существует определенная этика общения?
А как же тогда быть с вывеской на магазине? Наверняка там тоже написаны незнакомые символы, а транслятор перевел ей название, максимально адаптированное к ее восприятию, и хоть она была немного удивлена тому, что кто-то дал название магазину «Сусликовичи», но тем не менее в нем было и знакомое животное, и склонение фамилии, хотя бог весть как название звучит на самом деле. Почему-то в голове возникла присказка: «Трудно открыть свое дело, когда твоя фамилия Шарашкин». И тут на нее накатил нервный смех, она шла и хохотала, и никак не могла остановиться. Некоторые сторонились ее, другие просто не обращали внимания.
«Осталось только загреметь в местный дурдом, – думала она. – Есть ли он здесь вообще? А может, я уже там? Все, что происходит сейчас, никак нельзя назвать нормальным, и сижу я в смирительной рубашке, покачиваясь