В последний момент черные пятна, словно вуалью отгораживающие женщину от окружающего ее мира, стали расползаться все быстрее и быстрее, закрывая видение и возвращая женщину в беспросветный мрак.
Яна вскрикнула и открыла глаза. Яркий свет солнечного летнего дня слепил ее, заставляя вновь зажмуриваться. Когда же Милославская окончательно пришла в себя, перед ней предстало ошеломленное лицо Сизовой.
– Яна Борисовна, что с вами? – испуганно повторяла она. – Вам плохо? Нужна помощь? У вас что-то с сердцем?
– Нет-нет, все в порядке, – все еще слабым голосом проговорила Яна. – Ваш сын был в темных, скорее всего, черных джинсах и светлой тенниске? На руке дорогие массивные часы фирмы «Роллекс», золотые или золотистого цвета?
– Да, – в глазах Дарьи Владимировны читалась робкая надежда, смешанная с невольным уважением и даже некоторым страхом перед паранормальными способностями Яны.
– Я видела тело юноши, похожего на вашего сына. Не могу сказать, что также видела и убийцу, но какой-то человек присутствовал при последних минутах его жизни, – Яна чувствовала сильную слабость. Использование карт забирало много сил. Милославская перевела дыхание и продолжила:
– Неизвестный зачем-то подменил шприц. Вполне возможно, смерть вашего сына была не просто несчастным случаем. Кстати, есть ли среди ваших знакомых человек, имеющий на запястье правой руки татуировку в виде черного скорпиона?
– Так значит, все-таки убийство, – в голосе Сизовой слышалось какое-то злорадное удовлетворение. Возведенный в ее воображении на пьедестал образ безупречного идеального сына не рухнул. – А человека с подобной татуировкой точно не знаю. У нас и нет подобного контингента среди знакомых, – несколько высокомерно промолвила, немного подумав, Дарья Владимировна и продолжила: – Я надеюсь, что вы возьметесь за это дело? Деньги не будут проблемой. Только лишь назовите свою цену.
Яна с сомнением посмотрела на посетительницу. С одной стороны, женщина, как мать, потерявшая нежно любимого сына, вызывала сочувствие, несмотря на присущее ей некоторое высокомерие и самодовольство, но с другой, что-то, связанное с этим делом, настораживало и беспокоило Милославскую. И все же ей самой хотелось понять, почему голос Дарьи Владимировны временами кажется ей смутно знакомым и даже вызывает бессознательное беспокойство и тревогу. А для этого не следовало прерывать сотрудничество. В результате, данные соображения побудили Яну заявить:
– Я попытаюсь найти убийцу или же того человека, который присутствовал при последних минутах жизни вашего сына. Но хочу сразу предупредить, что мне нужно время. В качестве аванса, если мои условия вас устраивают, я прошу 200 долларов, и лишь в том случае, если я выполню взятые на себя обязательства,