20 апреля, вторник.
Прочла сегодня утром в «Times», что у Кэ Кокс родился сын166, и весь день испытывала легкую зависть. Вчера вечером ходила на «Хор Баха167» – одна из наших неудач. Может, это из-за погоды? Проснувшись, я предвкушала чудесный день, но мои дела не удались одно за другим. Планировала занять это прекрасное утро написанием романа, а в итоге потратила всю свежесть мыслей на телефонные разговоры. Потом погода испортилась; сильные порывы ветра с проливным дождем; переполненные автобусы и оставленная на сиденье писчая бумага; долгое ожидание в Клубе. Нелегко слушать Баха без аккомпанемента, хотя после того, как Л. ушел домой, песня вознесла меня до небес – песня Анны Магдалены168. Я шла позади Герберта Фишера169, проследовала за ним по пустынной и освещенной фонарями улочке Вестминстера и увидела, как он, столь выдающийся, но, на мой взгляд, невероятно пустой, пересекает площадь перед Вестминстерским дворцом, направляясь принимать участие в управлении Империей. Наклоненная голова, слегка дрожащие ноги, а маленькие ступни… Я пыталась поставить себя на его место, но смогла лишь вообразить возвышенные мысли, которые мне бы наверняка показались полной чушью. Каждый раз я чувствую это все сильней, погружаясь в их головы и выныривая обратно.
Я забыла рассказать, как в воскресенье Хасси пришла без приглашения, и мы повели ее к Маргарет170, и она говорила так по-стрэйчевски, что я мало чего поняла. Сейчас переплетаем стихи Хоуп [Миррлиз]. Я выбрала книги Беркли171 и Мейнарда [Кейнса], а они прислали письма Чехова172 и Барбеллиона173. Никогда еще не было так мало книг для рецензирования; ни одной из «Times» (может, это вина Уокли?), ни одной из «Athenaeum», но мне все равно есть чем заняться174.
24 апреля,