По правде говоря, единственное, что я испытывал при мысли о том, что меня арестовывают, это облегчение. Жуткое облегчение: наконец-то я смогу расслабиться и отдохнуть в славных, добрых наручниках.
Или, возможно, в смирительной рубашке – это уж как фишка ляжет.
Меня отвезли в чикагское отделение ФБР на Рузвельта. У входа нас встретила толпа репортеров, и они наперебой принялись выкрикивать вопросы, тыкать в нас микрофонами и слепить вспышками. Два дюжих полисмена вынули меня из машины и почти на руках внесли в здание. Федералы не сказали репортерам ни слова, зато Рудольф задержался, чтобы подтвердить: расследование взрыва продолжается, задержаны несколько лиц, «представляющих интерес для следствия», так что честные граждане города Чикаго могут спать спокойно, бла-бла-бла, бла-бла-бла.
Невысокий, хрупкого сложения тип в казенном штатском костюме, с белой, как рыбье брюхо, кожей и угольно-черной шевелюрой подошел к Рудольфу, приятельским жестом положил ему руку на плечо и выдернул из кольца репортеров с силой, от которой тот едва удержался на ногах. Рудольф начал было возмущаться, но Стройняшка – про себя я окрестил его так – смерил Рудольфа взглядом, и Руди стих.
Я помню, как меня протащили через пост охраны, подняли куда-то на лифте и сунули в кресло. Стройняшка снял с меня наручники. Я немедленно сложил руки на столе перед собой и опустил на них голову. Не знаю, надолго ли я вырубался, но, когда я снова пришел в себя, какая-то чопорная, сурового вида тетка светила мне в глаза фонариком.
– На сотрясение мозга не похоже, – сообщила она. – Реакции в норме. Полагаю, это простое переутомление.
Я находился в небольшом кабинете, всю обстановку которого составляли стол для совещаний, несколько кресел и широкое, во всю стену, зеркало. Стройняшка стоял у двери; рядом с ним стоял Рудольф – моложавый мужчина в костюме, явно слишком дорогом для его должностного оклада, и с омерзительно аккуратной прической. Плечи его аж ссутулились от нетерпения.
– Он просто симулянт, – настаивал Рудольф. – Он пропадал из нашего поля зрения всего на несколько минут. Как он мог переутомиться за это время, а? Не вспотев при этом? И не задыхаясь? Он жулик, я точно знаю. Нам не стоило давать ему час на передышку – он еще чего-нибудь выдумает.
Стройняшка смерил Руди бесстрастным взглядом. Потом посмотрел на меня.
– Я так понимаю, – заметил я, – добрый полицейский здесь вы?
Стройняшка закатил глаза:
– Спасибо, Роуз.
Тетка сняла с шеи стетоскоп и, бросив на меня неодобрительный взгляд, вышла.
Стройняшка подошел к столу и сел напротив меня. Рудольф тоже придвинулся и встал у меня за спиной. Примитивнейший психологический прием – но ведь действовал. Присутствие Рудольфа, стоявшего вне поля зрения, изрядно давило на нервы и мешало сосредоточиться.
– Моя фамилия Тилли, – произнес Стройняшка. – Можете называть