За два года до описанной выше сцены.
Октябрь 1925 года
Побег не состоялся. Сторож поймал Люси на крыше, когда та, закрепив веревку на трубе, добралась до края и уже намеревалась начать спуск вниз. В схватке с преследователем она сломала ноготь и теперь обкусывала его, давясь слезами и злобно поглядывая на дверь директорского кабинета, где ее заперли. Вот сейчас явится миссис Флэтчер, последует длинная скучная нотация, после которой нарушительницу правил высекут, и к гадалке не ходи, а потом еще и запрут на несколько дней в карцере. О том, что такое карцер, Люси знала не понаслышке, но, потерявши голову, по волосам не плачут. Попалась, значит, чего-то не учла, надо было заглянуть в комнату смотрителя, знала же, что тот храпит во сне, стены сотрясаются, а тут вдруг тишина. Нужно было догадаться, что старый черт не спит, а то и вовсе отсутствует в своей коморке. Надо было, да, раньше надо было думать. Теперь же остается пожинать горькие плоды собственной безалаберности.
На самом деле Люси давно уже не боялась ни побоев, ни скучного холодного карцера, мучило другое – находясь в школе, она теряет время, занимается ерундой, а могла бы помогать маме и младшим. А почему нет? Руки ноги на месте, голова тоже. Устроится мыть полы, разносить заказы, выгуливать собачонок, да хоть на фабрику. Все лучше, чем торчать в четырех стенах, осваивая искусство правильно делать реверанс, варить варенье и читать молитвы. Чем ей могут помочь варенья и молитвы?
Нет, разумеется. Когда-то еще в детстве она истово верила в Бога, но в самый нужный момент Бог не ответил на ее призывы, и папа умер.
Люси с горечью посмотрела на окно, в какой-то момент подумалось, что она могла бы попробовать открыть раму и выбраться, но нет. Здание высокое, и, если она не смогла спуститься с крыши, имея надежные веревки, выпрыгивая из окна директорского кабинета, чего доброго, сломает себе ноги или хребет, и тогда все сделается еще безнадежнее и отвратительнее.
Люси услышала торопливые шаги в коридоре и, вытерев слезы рукавом, низко опустила голову, приготовившись претерпеть все, что положено за попытку побега.
Дверь отворилась, мимо нее прошуршали серые юбки. Ни слова не говоря, директриса проследовала до стола, скрипнул стул. Молчание затягивалось, Люси не выдержала первой, бросив на противницу злобный взгляд, и… тут же ее лицо озарилось радостным непониманием. На директорском месте сидела не старая мегера Флэтчер, а молодая и самая любимая учительница школы – мисс Алиса Тисс, которую все девочки обожали за очаровательные манеры и нелюбовь к наказаниям. На уроках мисс Тисс всегда было интересно и даже весело. Не то что на других уроках, где Люси чуть в обморок не падала от скуки.
– Доброй ночи, мисс Голдинг. – Тисс не выглядела сонной, возможно, она еще не ложилась. В противном случае наверняка явилась бы в халате. И почему, интересно, ее будет судить не директриса – этот глобус в воланах, а именно Тисс?
– Не такая уж она добрая ваша ночь. – Люси закусила губу, по-бунтарски тряхнув рыжими кудряшками.
– Для вас, пожалуй, но при чем