Проза
Злата Солнцева
Родилась в 1992 году. Живет в Москве.
Писательница, поэтесса. Окончила Литературный институт имени А. М. Горького (мастерская Павла Басинского). Победительница конкурса от АСПИ «Мир литературы. Новое поколение» (2022), участница Школы писательского мастерства от Фонда Филатова (2022), Литературной школы журнала «Юность» в Переделкине (2022), победительница конкурса на проживание в литературной резиденции от АСПИ (г. Орел, 2022), участница 22-го Форума молодых писателей (2022). Вошла в лонг-листы поэтического конкурса от CWS «А завтра все изменилось» (2022) и конкурса литературного журнала «Иначе» с фотоработой «Острота переживания» (2022). Публиковалась в журналах «Пашня» и Contour.
Вишни в снегу
Елена Анатольевна лежала на подушках, прикрыв веки и привалившись к стене. Костлявой рукой, покоившейся на животе, перебирала складки одеяла. Чернильная муха прыгала в углу комнаты. Хотелось ее прихлопнуть, но не было сил.
– Зоюшка, приди ко мне, – прошептала старуха, медленно разлепляя губы, за которыми темнели обломки зубов. От глубины чувств уронила слезу и заснула.
Через полчаса дверь приоткрылась, в проем высунулась голова с черным пучком волос и тут же спряталась. Голова принадлежала Зое, местной соцработнице. Девушка имела поэтически трепетную душу и приходила к Елене Анатольевне по нескольку раз на дню. То подушки поправит, то утрет губы после жидкого супа из картошки, то напоет что-нибудь на своем, украинском.
Ее тело, широкое, с толстой шеей и потерявшимися под кожей ключицами, заполняло треть комнаты в орловском малоэтажном доме.
По утрам Зоя наряжалась в сиреневую водолазку с высоким горлом и шерстяную юбку с кружевными воланами. Обувала ноги в серые из кожзама сапожки с острым каблуком, в которых семенила по ковролину грязного болотного цвета. В пучок на голове были воткнуты черные металлические невидимки, при извлечении беспощадно дравшие волосы.
Зоя умела варить супы из топора: в далеком двухтысячном году любила слоняться по кухне, пока ее бабушка крутилась по хозяйству. У нее и подсмотрела тысячи способов приготовления блюд из ничего. «Я его слепила из того, что было», – как пела Алена Апина в песне «Узелок». В крепкий узел стянулось Зойкино прошлое и настоящее, как рыболовная сеть, в которую попалась щука.
Однажды утром Зойка обнаружила Елену Анатольевну за чтением молитвенника. Утренний свет из окна струился на кровать и белую, с жидкими волосами голову старухи. Морщины на лбу стали глубже, скулы проступили резче. Тонкие руки с синюшными венами замерли над книгой.
– Доброе утро, Ленантольна, манки? – привычно крикнула Зойка, занося на кухню тяжелые сумки с продуктами.
– Да, золотце, лучше с комочками.
– Все сделаю.
– Спасибо, милая.
Зоя загромыхала кастрюлями.
– Сон мне снился сегодня. Как Алеша, сыночек мой, зовет меня к себе в Благовещенск. Предлагает все расходы оплатить, лишь бы приехала.
– Как знать, может, сон в руку! – крикнула Зоя из кухни, снимая кашу с огня. Сегодня собрать густые темные волосы в пучок не успела: малость проспала и теперь скакала по квартире, как ужаленная.
– Сыночек-то мой из Афгана не вернулся, убили, – едва слышно прошептала Елена Анатольевна, осеняя себя крестным знамением