Красная кофта рябой девки в этой комнате
Красный кумач транспаранта над парадной.
Красная лампа внутри.
Красное всё, стоит только прикрыть веки.
Жар.
Не нашедшее выхода наружу молоко, кажется, уже кипит внутри нее, лавой вулкана хочет найти выход наружу. Но выхода нет. Лава выжигает внутренности, вырывается из груди, разливается по всему телу, накатывая через плечи в руки, в голову, опускается в низ живота и наливает ноги.
Жар.
Где она? В безопасности? Или ей всё это только кажется, и никакой сестры доктора рядом нет? Сознание ее мутится от жара или это реальность? Но знает одно – нельзя выпускать девочку из рук.
– Анна Львовна! Раздетая совсем! Матерь божья! Как вы здесь оказались?!
Дора Абрамовна?
– Голубушка, Анна Львовна! Девочку отпустите-то, не уроню!
Дора Абрамовна? Медицинская сестра доктора Бронштейна? Которая первая приняла Ирочку на руки. Она это?! Или кажется?
Дора Абрамовна знает, что у нее, у Анны, девочка.
– Перепеленать Ирочку давно нужно.
Дора Абрамовна знает, что дочку зовут Ирочка. Она это? Не видение? И можно ли в ее руки отпустить девочку? Потому что сил удержать четырехмесячного ребенка у нее больше нет.
– Мастит.
Дора Абрамовна ведет Анну к узкой койке, снимает с нее одежду.
– Мастит у вас, Анна Львовна. В тяжелой форме мастит.
Всё внутри у нее взорвется сейчас.
– Доктор Семён Маркович в таких случаях делал уколы и компрессы. И жаропонижающее давал. Только где это жаропонижающее теперь взять!
– …Отпусти ты дитя! Ничо плохого буржуйскому твоему отродью не сделаем!
Кто-то рядом вторит словам дорожной тётки, сказанным на улице. Вернулась? Только будто усохла, тощей стала. И рябой.
– Что ли не люди мы? Да отпусти ты дитя…
Рябая девка в красной кофте снова рядом, хочет Ирочку отобрать?
– Ди́точке в мокром нельзя. Не ровен час, совсем сстудится… – Рябая девка наклоняется над нею…
– Валька. Валентина. Перепеленает Ирочку. Не волнуйтесь, Анна Львовна! – успокаивает ее Дора Абрамовна. – Перепеленает. Сухая байковая пелёнка у нас есть…
– Контрибуцию так и не собрали… буржуев стали стрелять… Доктор и утёк…
Рябой Валентины голос или той дородной тётки, что привела ее сюда? Наяву или ей кажется?
– Не сбежал Семён Маркович. – Снова голос Доры Абрамовны. Даже не голос, шепот. Чтобы те, кто вместе с ними в этой полуподвальной комнате, не слышали. – Его забрали. Пришли требовать контрибуцию. Денег. А денег нет. И ценностей нет. Всё успел он… В общем, нет и ша! Так его забрали… Мёдом бы вам раньше грудь мазать. Теперь мёд уже не возьмет. Отвар укропного семени заварим сейчас. Укроп сушеный еще есть, не отобрали укроп. Заварим. За оконце выставим, остынет быстро. А пока капустный лист. Ох, матушка, как горит-то. Жаропонижающее нужно! Ох, как нужно! Где же взять? – Прикладывает что-то к воспаленной груди. – Матрос к соседке ходит,