Чжасчи Цангпа в тот день остановился рядом с одиноко бредущим солдатом и двинулся рядом с ним. Он прекрасно знал, что Сяо был наследником китайского императора, но даже не собирался убивать его.
– Сегодня и без того было слишком много ненужных смертей. Для чего прибавлять ещё одну? – сказал ему сильнейший одарённый в мире и дальше они двигались вместе. Сяо молчал, а Чжасчи говорил и говорил.
После того разговора Сяо переосмыслил очень многое. И причиной тому стало не его поражение в битве. Причиной стал сам Чжасчи и его слова.
Сяо думал, что очень далёк от религии и неотделимо следующей за ней философии. Но оказавшись свидетелем сотен тысяч смертей. Зависнув над самой пропастью и заглянув в неё, он понял, что невозможно жить без веры.
Поэтому когда Сяо занял место отца на троне, он провёл ряд реформ, которые постепенно начали двигать такую махину, как Китай в нужном направлении.
Сам он всерьёз увлёкся буддизмом и даосизмом. И по его мнению достиг в этом немалых успехов. Именно из-за этого он и собрался просить род Цангпа о помощи. К концу своей жизни он начал разделять мировоззрение Чжасчи и всего рода Цангпа.
Если мир вспыхнет в пожаре очередной мировой войны, остановить его будет под силу лишь Цангпа.
Сяо пугала даже сама мысль, что сильнейшие мировые игроки в случае отчаянного положения воспользуются оружием судного дня. Он прекрасно знал, что подобные разработки имеются у всех больших игроков.
– Позовите ко мне сына. И прикажите первой сотне сильнейших родов империи прислать своих наследников. Они отправятся в Тибет. Цангпа должны увидеть новое поколение китайцев, которые пришли не убивать и грабить, а просить. – распорядился Сяо.
Слуга низко поклонился и тотчас побежал выполнять приказ. Уже через два дня здесь соберётся будущее китайской империи. Будущее, которое Сяо решил вверить в руки сильнейшему роду на планете.
– Мой император принял единственно правильное решение. Цангпа должны увидеть, что наш народ не представляет опасности для остальных. – раздался тихий голос Чен-Чен.
Провидица, как всегда, возникла в его комнате совершенно незаметно и заговорила, когда это было нужно. Сейчас Сяо прекрасно понимал, будь у них такая Чен-Чен во время второй мировой и всё могло бы повернуться совершенно по-другому. Он смог бы спасти сотни тысяч жизней, а возможно загубить и ещё больше. Но она появилась слишком поздно.
– Для остальных – нет. А вот для самих себя? – спросил император, даже не надеясь получить ответа на этот вопрос.
Он задавал его с тех пор, как к нему, только начавшему оправляться от сокрушительного поражения в Тибете совершенно незаметно подкралась девушка, что спасла его от смерти. Она сказала, что всё могло бы быть иначе. И китайцы не должны представлять ни для кого опасность.
Тогда