Утренние заботы
– Сверим часы, – сказал Белый Кролик, рассматривая кругляшок с циферблатом, доставшийся ему от дедушки. – Что у нас на повестке дня?
– Сразу повестка, – сонно зевнула Мышка, – и ради этого меня вызвали с кукурузного поля?
– А кто же тогда решит проблемы? Они же есть! Вон, Мишка страдает.
Мишка засопел, Мышка сочувственно дернула ухом.
– Что случилось?
– Лето наступило. Ягоды еще не пошли, грибы в засушливую погоду не растут. Я голодный… – грустно вздохнул Мишка.
– А как же муравейник?
– Так жалко, его ж ломать надо. Не хочу мешать муравьишкам.
– Ясно. Бери в помощь Кабанчика и Муравьеда, – деловито велела Мышка.
– А что сразу Кабанчика? – хрюкнул кабанчик. – Я что, самый безжалостный ломатель?
– Наоборот, ты знаешь, как аккуратно вскрыть. Муравьед, – Мышка придирчиво посмотрела на носатого друга, – знает, что можно и нужно брать. Разобрались? Могу я обратно на поле возвращаться?
– Разобрались! К – командная работа! – друзья кивнули и разошлись.
Мышка вопросительно посмотрела на Кролика.
– Да, ты отлично справилась.
– А что у тебя была за проблема?
– А я ее уже решил, – улыбнулся Кролик, захлопывая маленький блокнотик, в котором что-то чиркал все это время. – Убедился, что вместе можно горы свернуть при правильном взгляде на проблему. – Об этом и расскажу!
– Кому расскажешь?
– Тому, кому это сегодня очень нужно.
Переполох в лесу
Переполох в лесу – обычное дело, думал Щенок, спрятавшийся под кустом. Единственное, что было парадоксальным в этой истории – то, что сам он оказался в лесу в первый раз. Вокруг было столько звуков, суеты, столько разговоров, незнакомых животных, снующих туда-сюда… А Щенок сидел под кустом и не знал, что ему делать. Еще утром он гордо вышел из калитки и пошел куда глаза глядят. А уже в обед все, на что его хватило – сидеть под кустом.
– Потерялся? – раздался над ухом голос, в котором слышалось дружелюбное любопытство.
Щенок поднял мордочку и увидел рыжего лохматого Бельчонка.
– Что? Нет! Вот еще! – надулся Щенок больше от страха, что его укрытие обнаружили.
– Прячешься? – не унимался Бельчонок.
Щенок задумался и вздохнул.
– Да, прячусь.
– От кого?
– Хе, от самого себя он прячется, – игриво-вкрадчиво прозвучало сверху. Над ними на дереве сидел Ворон.
– Давно за ним наблюдаю. Еще от самых ворот его дворика.
– Зачем от себя прячешься? – удивился Бельчонок.
От любопытства он задумался, нашел давний запас орешков в коре дерева и захрустел. Потом сконфузился, что не предложил Щенку. Вдруг тот голодный. Потом подумал, что собаки вряд ли едят орешки и успокоился.
– Не знаю, – поник Щенок и опустил уши.
– Боится, – ответил за него Ворон. Если бы птицы умели улыбаться, можно было бы сказать, что он улыбается.
– А что в себе страшного? – повел ушами Бельчонок
– Ничего, – хмыкнул Ворон. – Но пока себя не примешь, никогда не узнаешь.
Ворон спрыгнул на нижнюю ветку и важно качнул клювом.
– Пошли, щен. Покажу дорогу домой, там тебя уже ждут. Чтобы найти себя, не обязательно далеко убегать. Все придет, просто в свое время.
Щенок наморщил нос и побежал за Вороном. А Бельчонок крепко задумался.
Вверх
Шмяк!
Божья Коровка со стуком прокатилась по земле, и только раскрытый панцирь помог затормозить ее кувырки. Сидевший рядом на колокольчике майский жук важно повел усами.
– Что ты делаешь?
– Это самая высокая сосна леса: доберусь до ее вершины и отправлюсь в космос! – важно заявила она. – Только вот оступилась и придется все заново начинать.
С этими словами Божья Коровка снова поползла по стволу дерева.
Жук заинтересованно подлетел и, удерживая себя в воздухе, тоже стал подниматься с ней.
– Ты же еще маленькая, какой космос? – спросил он.
– Почему это я маленькая? – буркнула Божья Коровка, вышагивая по коре.
– Так всего одно пятнышко, – кивнул Жук на оранжевый панцирь Коровки.
– Что за предвзятость, – фыркнула Божья Коровка. – А ты вот большой, волосатый и со странными усами, но я же тебя никак не обзываю.
– Извини, – смутился Жук. Он и вправду думал, что возраст коровок показан пятнами на панцире 1 – А что тебе в космосе надо?
– Хочу понять, откуда хлеб берут, а то все просят, а я не знаю!
Коровка упрямо ползла дальше, пока не наступила на увядший листик