– Поймешь, когда к груди младенца прижмёшь, которого защитишь, накормишь, вырастишь и обучишь гончарному делу.
– О, Харка, неужто такое возможно?
– Теперь да!
– О, Харка! Ты настоящий Хранитель…. пещеры.
Ушёл гончар, терзаемый мыслями, а Обречённый светлел и креп душой – смерть ему казалась подвигом, совершённым ради людей.
Пришёл проститься Суконжи – медный топор, насаженный на полированную рукоять, к Харкиным ногам положил.
– Прими подарок.
Харка лишь покосился на оружие.
– Прекрасная работа! Ты хочешь, чтобы я с ним в огонь вошёл? Ручка сгорит, топор расплавится – нет, не возьму, Суконжи. Но попрошу после сожжения пепел собрать и бросить в реку – пусть мой прах унесёт вода, как однажды сюда принесла живым.
Плавильщик тяжко вздохнул. Харка продолжил.
– Мне рассказывал умерший Хранитель, что прежде люди Падающей Воды звались Серыми Волками и кочевали вслед за стадами. Они не пожирали своих мертвецов, а закапывали вместе с оружием и верили, что в Долине Вечной Охоты им не придётся голодать. Сыты ли души съеденных в пещере, как думаешь, Суконжи?
Плавильщик молчал. Харка спросил.
– Кому нужен этот обычай пожирать умерших и родившихся?
Хрипло сказал Суконжи одно слово:
– Бурунше.
– Или безумцу, вкусившему однажды родную плоть. Посмотри вокруг себя, Суконжи – охотники добывают мясо, ты делаешь им ножи, Лам пятками вращает круг…. Причём здесь Бурунша? Что заставляет верить в глиняного истукана? Молчишь? Я скажу – Хранитель.
– Харка, ты сам Посвящённый.
– Тебе откроюсь – я соврал.
– Зачем?
– Чтобы перестали люди в пещере пожирать покойников и младенцев.
– Ты не боишься гнева Хозяина?
– Я не боюсь даже костра. А Бурунши не было никогда и никогда не будет – его придумал, увидев идола, один сумасшедший, назвавшись Хранителем. С него и началось безумие….
Суконжи, потупившись на свой топор, тихо произнёс:
– Харка, если Хозяина нет, зачем ты идёшь на костёр?
– Чтобы убить веру людей в толстобрюхого истукана.
– А может быть….
– Нет. Если бы это сказал всем, меня просто убили. Потом бы нашёлся хитрец, заявивший, что ему Откровение было – уснувший Бурунша проснулся и назвал его Хранителем. Ничего бы не изменилось. Теперь люди поверили, что Бурунши уже нет, и будут думать, как дальше жить.
– Но кому нужна твоя жертва?
– Последний Посвящённый должен умереть, чтобы сомнений ни у кого не осталось.
– О, Харка, если ты не сошёл с ума, то, наверное, сойду я. Как же мы будем без веры?
– Верь в себя.
Суконжи, помолчав:
– Может, однако, так случиться, что хитрец, которого ты боишься, всё-таки объявится в пещере.
– Может, но я потому и открылся, что надеюсь на твою помощь.
– Чем я могу тебе помочь?
– Не мне, а себе и людям. Надо глиняный идол разбить и выкинуть из пещеры, чтобы не появился хитрец.
– Верно, но как это сделать?
– Тайком. В открытую,