– Наташа, – не открывая глаз, проговорил Дима. От неожиданности она едва не выдернула руку, будто её застали за чем-то непристойным. – Я чувствую твоё недовольство. Говори уже.
– Что вы хотите услышать? – с лёгкой ноткой осуждения ответила она, неспешно поднимая ладонь выше, к затылку, и словно невзначай зарываясь в волосы. Мягкие. На удивление мягкие и очень, очень густые.
– Лекцию о халатном отношении к своему здоровью, – пробормотал он еле слышно. Подавив улыбку, Наташа снова провела по волосам, зарываясь в макушку. Осмелев, добавила вторую руку, нежно поглаживая русые пряди.
– Вы действительно хотите услышать её прямо сейчас? – спросила лукаво, склонив голову набок.
– Нет. – Дима приоткрыл один глаз и посмотрел снизу вверх. – Сейчас мне слишком хорошо, чтобы вникать. Но, раз её не избежать, лучше покончить поскорее с неприятными процедурами.
– Процедурами, значит, – с угрозой уточнила Наташа, не прекращая ерошить волосы. Дима снова закрыл глаз и что-то нечленораздельно промычал. – А знаете, – задумчиво протянула она, – я, пожалуй, перенесу лекцию. – Пауза. – На завтра. Жду вас на приёме.
Дима открыл оба глаза, укоризненно взглянул.
– Это жестоко даже для тебя.
Осторожно сжав его виски в ладонях, Наташа склонила к нему голову так, что её волосы упали по обе стороны от их лиц, накрывая светлым шатром. Не отрывая взгляд, она хищно улыбнулась и прошептала:
– Я знаю.
Надо было отстраниться. Шутка шуткой, но сейчас она слишком затянулась. Секунды бились его пульсом в кончики её пальцев. Ускоряясь. Обгоняя ход времени. Воздух сгустился, стал тяжёлым, с трудом пробиваясь в лёгкие. Его зрачки расширились, затопив практически всю серую радужку. Неглубокие морщинки в уголках глаз – сейчас она с лёгкостью могла их пересчитать. Обвести их контур. Стук дождя по стёклам, шелест перекладываемых страниц, звук собственного шумного дыхания… Наташа приоткрыла рот, порывисто вздохнула и резко выпрямилась. В последний раз взъерошила макушку в его любимом жесте, переложила голову на подушку, поднимаясь.
– Не забудьте, завтра жду на